Прогнившие насквозь. Тела и незаконные дела в главном морге Великобритании

Джон Болл был довольно комичным персонажем из-за своих отчаянных попыток бросить курить. Чтобы преодолеть зависимость, он весь день напролет жевал сладости. За это его прозвали Сладким, хотя никто бы не осмелился сказать ему это в лицо. В отделе тайком делали ставки, когда он сдастся и наконец сделает затяжку, но сладости – по крайней мере, пока – делали свое дело, хоть и не сулили ничего хорошего его зубам и талии.

Каждый вечер, когда все уходили домой, я проверял мусорные корзины помощников коронера и обыскивал их столы, чтобы найти доказательства их преступлений.

Суперинтендант Болл завел меня в свой отдел.

– У нас уже сорок три подозреваемых помощников коронера по всему Лондону, – сообщил он мне, указав на имена, аккуратно выписанные мелом на огромных досках рядом с их предполагаемыми преступлениями. Одного продажного полицейского уже было достаточно, но сорок три!

– Мы знаем о коррупции в твоем подразделении, Питер, – продолжил он, жуя мармелад, пока я изучал имена и предполагаемые преступления, – однако тот факт, что в деле сами сотрудники твоего морга, открывает нам новые направления расследования.

Я согласился собирать информацию и стать глазами и ушами отдела в морге. Каждый вечер, когда все уходили домой, я проверял мусорные корзины помощников коронера и обыскивал их столы, но мы имели дело с чрезвычайно опытными полицейскими: они знали, как бороться со слежкой. Тогда Болл спросил у меня, готов ли я взять на себя более активную роль в расследовании.

– Я готов на все, – ответил я, – если это поможет очистить мой морг.

Знай я, что меня ждет впереди, может, и не был бы столь отважным.

06. Ужасная трагедия

Июль 1982 года

Разумеется, смерть ждать никого не будет. Пока я пытался сохранить терпение в ожидании начала следующего этапа полицейского расследования, в морг продолжали стабильно поступать тела. Однажды вечером, когда я пытался разобрать горы бумаг у себя в кабинете, мне пришлось прерваться – поступило тело молодой ямайской женщины.

Джулия, умершая в возрасте тридцати пяти лет, была упитанной, и на ее теле не было никаких очевидных признаков, указывавших на причину смерти, между тем, столкнувшись с набором знакомых симптомов, врачи из больницы Гая написали в сопровождающей документации: «Подозрение на передозировку наркотическими препаратами». Вскрытие было назначено на следующее утро, но я был особенно обеспокоен, потому что это не был типичный случай передозировки.

Детектив, сопровождавший тело, прибыл с агентом из следственной группы по борьбе с наркотиками государственной таможенно-акцизной службы. Агента звали Клайв. Он был невысоким мужчиной, говорившим с выраженным эстонским акцентом и носившим классический костюм. Клайв работал на другом берегу реки от Саутуарка в здании таможни на Лоуэр-Темз-стрит.

Сильная передозировка и отсутствие документов чаще всего означают, что человек был наркокурьером.

Таможня расположилась там задолго до того, как Саутуарк обзавелся своим моргом, еще в XV веке. Это наглядно показывает, что, хотя ни смерти, ни налогов не избежать, наши правители гораздо больше обеспокоены вторым, чем первым. И это несмотря на тот факт, что в здании таможни за прошедшие столетия погибло немало людей в результате неоднократных взрывов бочек со спиртом и порохом: двух популярных импортируемых товаров, которые проходили проверку в помещении, освещаемом свечами вплоть до начала XX века. К 1980-м годам здесь обосновался отдел расследований и разведки государственной таможенно-акцизной службы, куда входило и подразделение по борьбе с наркотиками.

– Рано утром ее обнаружил один из пассажиров. Она была без сознания. Прислонилась к стене в переулке неподалеку от вокзала «Лондонский мост», – сообщил Клайв. – Ни пальто, ни кошелька – ничего, что помогло бы установить личность, никаких драгоценностей или документов. Когда врачам не удалось ее спасти, они позвонили в полицию, а полиция позвонила мне.

– Как же вам тогда удалось установить, кто это? – спросил я.

– Молодая женщина без документов с сильнейшей передозировкой означает для меня только одно: наркокурьер. А они часто прибывают с Ямайки. Я показал ее фотографию экипажу самолета, прилетевшего вчера оттуда. Два человека ее узнали. Наркокурьеры, как правило, немного выделяются в толпе. Они путешествуют в одиночку и отказываются от еды и напитков. Узнав номер ее места в самолете, я установил имя, попросил ямайскую полицию связаться с ее семьей, ну и вот.