Прогнившие насквозь. Тела и незаконные дела в главном морге Великобритании

– У жильцов его смерть особого сочувствия не вызвала, – заметил Мелвин, ведя нас вверх по лестнице. – Известный наркоторговец. Судя по всему, он подсадил на крэк немало людей. Местные были от него в ужасе.

Когда мы дошли до двери в ванную, Мелвин отошел в сторону.

Я заглянул в ванну: два небольших бело-розовых шарика плавали на поверхности воды между ног жертвы. Это были его яички, отрезанные от мошонки.

Ванная комната была небольшой: меньше двух метров в ширину и чуть больше двух в длину. Я увидел руку жертвы, перевешенную через край ванны, в которой он лежал. Поднявшись на цыпочки, чтобы заглянуть через плечо профессору Манту, я обнаружил розовую от крови, но совершенно прозрачную воду. Два небольших бело-розовых шарика плавали на поверхности воды между ног жертвы. Это были его яички, отрезанные от мошонки. Профессор Мант с трудом наклонился, неуклюже перегнувшись через край ванны.

– Не против, если я спущу воду? – спросил он.

– Безусловно.

Когда розовая вода стекла, травмы мужчины стали отчетливо видны.

– Его многократно ударили ножом в область сердца, – сказал профессор Мант. – Безо всякого сомнения, убийца хотел его прикончить. Судя по количеству крови, я бы сказал, что кастрировали его уже после смерти.

– Мы думаем, что это дело рук другого торговца наркотиками, его конкурента, – сообщил Мелвин. – Торговля крэком сейчас процветает. Этот парень с Ямайки, и на родине его разыскивала полиция. Самую большую опасность представляем не мы, а конкуренты. Я никогда ничего подобного не видел: они без задней мысли стреляют, режут и избивают друг друга до смерти.

Жертва убийства был ярди[40] и уже скрывался от американской и ямайской полиции. Они начали прибывать в Англию пачками, готовые прилично заработать на крэке, – тогда еще новинке в нашей стране. Ямайка была перевалочным пунктом для кокаина, направлявшегося из Южной в Северную Америку. С появлением легко производимого крэка, который вызывает сильную зависимость и стоит дешевле остальных тяжелых наркотиков, ярди, оставшиеся в Англии без семейных связей, увидели возможность по-быстрому разбогатеть. Кроме того, им нравился тот факт, что английские полицейские не носили оружие.

Когда профессор Мант закончил осмотр, я сделал набросок места преступления и провел некоторые измерения. С нашей точки зрения, дело было довольно однозначным, но Мелвину предстояло изрядно попотеть, чтобы поймать убийцу.

– То, что ему отрезали яйца, было явным предупреждением, – сказал он, в то время как полицейский в штатском принялся снимать заградительную ленту, чтобы пропустить жителей. – Если кто-то вздумает перейти этому парню дорогу, его ждет подобная участь. Найти свидетелей, не говоря уже о тех, кто согласится дать показания, будет задачей не из легких.

Мы пожелали ему удачи и пошли по своим делам. Спускаясь по лестнице, мы прошли мимо женщины на площадке второго этажа. У нее была коляска с ребенком.

– Не поможете? – спросила она. – Лифт снова сломался.

Извинившись за больную спину профессора Манта, я взялся за коляску с одной стороны и помог юной даме ее спустить.

– Раньше это было приятное место, – сказала она. – В смысле, здесь всегда были свои проблемы, но за последние два года оно превратилось в сущий кошмар. Иглы в коридоре. Дети, писающие на лестничной клетке. Кражи и разбои. Мне уже приходилось ранее переступать через отрубившихся прямо на этой лестнице торчков.

Я ощутил едкий запах застоявшейся мочи и крепкого пива, в то время как смотрел в глаза этому невинному дитя, сидевшему передо мной в коляске. Разве можно было в подобном месте растить ребенка? Какое будущее его ожидало? Одновременно меня поразило осознание того, что мы с Венди растили собственного сына примерно того же возраста всего в десяти минутах езды отсюда.

Я почувствовал нарастающую тревогу. Конечно, тогда я этого не знал, но приближался к нервному срыву. Вскоре после того как увидел этого ребенка в коляске, я ощутил, как внутри меня что-то надломилось, словно образовалась очередная трещина в плотине, которую неизбежно должно было прорвать. Меня накрыла колоссальная тревога. Сказать об этом, однако, я никому не мог. Во-первых, я не знал, что именно со мной происходит, и уж точно не хотел лишний раз волновать Венди. Мне только и оставалось, что изображать спокойствие и продолжать делать свое дело. И не то чтобы у меня не было возможности сосредоточиться на своих чувствах: они всегда были здесь, в этой разрушающейся плотине, трещины в которой все расширялись с каждым новым трупом.

Внизу лестничного пролета мы попрощались, и, когда женщина ушла, натолкнулись на детектива-констебля, которого стошнило при нашем прибытии.

– Ты в порядке? – поинтересовался я. – Скверный случай попался, конечно.

Все еще бледный, он, однако, уже был в состоянии разговаривать.