Прогнозист

По мостам сквозь леса грохотал пассажирский поезд. Все ближе и ближе была Москва. Как там встретят? Да, видимо, уже и не ждут. Пропал человек. Исчез. А сколько их, пропавших, бесследно исчезнувших, сегодня заготавливают лес, и все - для хозяина. А хозяин здешних мест уже один Тюлев Александр Гордеевич, лесопромышленник и меценат.

В двадцать два часа передали последние известия. Диктор о чем-то заговорил, в голосе - тревога. Фидель Михайлович вдруг заметил, как прыщеватое лицо Алика вытянулось, в напряжении застыло. - Тихо!

Диктор передавал: на Северном комбинате - авария. Огнем уничтожен главный цех. Есть жертвы.

"Печально, что есть жертвы", - подумал Фидель Михайлович. Он знал, что комбинат так же, как и эти огромные лесные массивы, является собственностью Александра Гордеевича, знал балансовую стоимость всего предприятия и каждого цеха в отдельности. Главный и самый дорогостоящий - цех по производству целлюлозы. Там оборудование современное, закупленное в ГДР ещё при Советской власти.

За этим комбинатом с января 1992 года вели наблюдение агенты товарища полковника. Один из них, судя по манере добывать информацию, несомненно была женщина, работала она в бухгалтерии. По её выкладкам он, аналитик Рубан, прогнозировал производство целлюлозы на ближайшее десятилетие. Один этот цех сулил лесопромышленнику Тюлеву доходы, которые не шли ни в какое сравнение с доходами Лозинского от его лесокомбината.

Фидель Михайлович в уме прикидывал: теперь их доходы, пожалуй, сравняются. Хотя... Тюлев уже имел подвластную только ему территорию, по европейским масштабам она пока ещё меньше Голландии, но гораздо больше Люксембурга. А Люксембург какое - ни какое, а государство со своим монархом. Но монарх номинальный, и Тюлев, известный в элитных кругах как Банкир, уже переплюнул не одного европейского монарха: он - вор в законе, член регионального политбюро, а монарх всего лишь монарх.

Фиделю Михайловичу показалось, что Алик недооценивает своего хозяина, для него уже бывшего. В свою очередь Алик точно так же думал о своем напарнике. Он щадил его: пусть меньше знает, в чьих лапах побывал - по ночам не будут ему сниться кошмары, не будет просыпаться в холодном поту. Миллионер с расстроенными нервами уже потенциальный инфарктник, а инфарктники тоже не долгожители. Вдруг, не доезжая до Москвы, миллионер подохнет? Пусть сначала хоть паспорт обеспечит. - Догадываешься, паря, у кого ЧП? - Пока нет. - У моего бывшего хозяина. Вот он уже и погорелец. Это ему небось сын миллионера накаркал. - Сын миллионера? - удивился Фидель Михайлович. - У вас - что, как в Греции, все есть? Даже сыновья миллионеров? - Был один, - не приняв шутку во внимание, проговорил Алик, отпивая из бутылки. - Я - серьезно. Он, дурак, откуда-то сбежал, вроде из лесотехнической школы, ну, где готовят прорабов. Вроде так пожелал отец, этот самый миллионер. А сбежал он в лес. Тут его гвардейцы и зацапали. Когда хозяин узнал, кто его батя, обласкал приблудыша, отвез на комбинат и вроде, по слухам, определил в этот самый цех, что сегодня так благополучно сгорел. А парнишка - ничего, шустрый, вроде как армяшка...

Слушая нескончаемые байки пьяненького Алика, Фидель Михайлович подремывал - сказывалось переутомление. Его не тронуло сообщение о пожаре да мало что теперь не полыхает! - а тут - "армяшка". Уже не первый месяц сотрудники фирмы "Лозанд" прикидывают-гадают, кто мог выкрасть студента Сузика: если чеченцы - те потребуют выкуп, если крутые - кто-то с Лозинским сводит счеты. Но по поводу выкупа к Лозинскому никто ещё не обращался. Конечно, сотрудникам было любопытно, во сколько оценили двадцатилетнего балбеса. Если сводили счеты, то где же труп, может, весной всплывет? В Москве не знают, а вот Алику, оказывается, кое-что известно. - Не помнишь, как зовут парнишку. - Помню. Серега. - Может, Сузик?

Алик отставил бутылку: в ней уже не осталось полновесных буль. Погоди! Сузиком его называл хозяин.

Теперь у Фиделя Михайловича не было сомнения, что речь шла именно о загадочно исчезнувшем студенте. "Как обрадуется Дарьяна Манукяновна!" подумал он, не предполагая, что матери Сузика давно известно, куда запрятали её сына. И Аркадий Семенович помалкивал, не одобряя и не осуждая похитителей. По долгу службы он врачевал сына Лозинского, не однажды выводил его из наркотической зависимости. Видимо, считал, что исчезновение Сузика потеря невелика.

Фиделю Михайловичу так хотелось как можно быстрее обрадовать Дарьяну Манукяновну, а пассажирский поезд останавливался чуть ли не у каждого телеграфного столба. Из его уст Лозинские узнают, где надо искать их непутевого сына.

Наконец поезд словно вырвался на простор - перед самой Москвой уже нигде не делал остановок, грохотал по ещё зимнему Подмосковью. В одиннадцать утра со значительным опозданием подкатил к перрону Ярославского вокзала.

26