Программа защиты любовниц

— Какая такая Оля?! — выдавил он через паузу и пододвинулся по дубовой скамье вплотную к Черных. — Что за Оля, сосед?! Твою горничную Зойка зовут, или я что-то путаю?

— Зоя, правильно. Ее не было в доме, когда это все случилось.

— Ну! А Оля — это кто?

— Оля, моя невеста. Я ее… Короче, она тут накануне свадьбы взбрыкнуть решила, начала черт-те что творить, беситься. Я ее под замок и посадил одуматься. Понимаешь?

Черных боялся глаза поднять на толстого соседа, который, оказывается, не так уж мало знал обо всех его домашних делах, но тот неожиданно протянул ему растопыренную пятерню и тут же крепко пожал ему руку со словами:

— Еще как понимаю! Молоток мужик! Бабы, это такие твари… Они, кроме кнута, ничего не понимают! Стоит проявить слабину, как они тут же на шее! Даже глазом моргнуть не успеешь, как их ноги уже свисают у тебя с ушей, причем вместе с лапшой. Они на нее мастаки! Оля, говоришь… Под замком сидела… Гм-мм… Думаешь, она… Ты посиди, мне тут надо позвонить. Посиди, выпей пока, закуси…

Черных не стал ни пить, ни есть. Он встал и, сильно пошатываясь, добрел до пруда. Встал на коленки в зеленую высокую траву, опустил руку в прозрачную воду, зачерпнул горсть и плеснул себе в лицо, потом еще и еще. Утки испуганно стайкой сбились у противоположного берега и затихли, косясь в его сторону черными глазками-бусинками.

Он не стал долго испытывать их терпение, еще раз плеснул себе в лицо, протер мокрой ладонью шею и вернулся к столу. Через несколько минут вернулся и Уваров. Тяжело сел, тяжело глянул. Хмыкнул, выжрал еще один стаканище водки, схватил рукой кусок мяса с блюда и принялся жевать.

— Короче, брат, не знаю, что и сказать тебе, — проговорил он, проглотив мясо и вытерев руку прямо о распахнутую на брюхе рубаху. — Братва-то вроде не при делах.

— В смысле, Олю они не трогали?

— И Олю, и Ваню твоего, блин! Они его будто и не искали. Я-то сам, если честно, узнал пару месяцев назад, кто есть кто, ну и, чего греха таить, сказал кому надо. Думал, его братва мочканула. А там нет, полный отказ. Собирались предъяву ему кинуть, но грамотно, без мочилова. Платить он должен был, типа. Н-да… И чего у нас получается?!

Уваров вдруг с невероятной для его грузного тела легкостью поднялся и закружил меж кадками с тропической растительностью, все чего-то руками размахивал.

Потом вернулся к столу и спросил:

— Ты мне, Вова, только как на духу скажи, Ваньку твоего Оля могла замочить?

— Ты ее видел? — криво ухмыльнулся Черных.

— Нет.

— Там ручки-спички. Пальчики… — Он черканул по своему мизинцу ногтем ровно посередине. — В половину моего! Чтобы она схватила кусок кафельной плитки и вогнала ему его в горло!

— Ни хрена себе! — ахнул Уваров, снова плюхаясь на скамью.

— Вот, вот. И при этом не оставила ни единого отпечатка нигде. Кладовка стерильная, представляешь?! Сами менты в шоке!

— Они от всего в шоке, — сморщился Уваров. — А это… Про девушку твою они знали? Что она взаперти сидела у тебя?

— Там один… один ее бывший жених. Из-за него у нас с ней, собственно, и разлад вышел.

— Оп-па!!! — сочувственно качнул головой Уваров. — Да ты, брат, в полной жопе, как я посмотрю.

— Да нет, адвокат все разрулил, классный спец. На мне будто ни пятнышка, но Оля-то где??? — закончил он плаксиво. — У меня же с ней свадьба должна была быть, а она пропала! Вместо нее в кладовке Ванькин труп, что делать-то, сосед?!

— Да-аа, тут дело литром не решишь, — вдруг чмокнул губами Уваров, вылил остатки водки в свой граненый стаканище и начал скручивать крышку у бутылки виски. — Будем пить сейчас, Вова, будем думать и станем говорить.

— О чем?! — Черных с болью смотрел на янтарную жидкость, заполняющую его стакан.

— За жизнь станем говорить, Вова, и за то, сколько ты готов заплатить за то, чтобы людишки начали шустрить. Ну, будем, Вова…

Глава 8

Спагетти склеились несъедобным комком, Мельников с тоской наблюдал за тем, как на самом верху этой неаппетитной кучки тает кусок масла. Шлепнул сверху горсть мелко натертого сыра и взялся за вилку.

Ему надо просто было съесть хоть что-то, хотя и не хотелось совершенно. Но не есть третий день — это уже перебор. Володин станет ворчать, слушая урчание в желудке у друга.

— Ты должен быть сильным и энергичным, брат, — сетовал тот, наблюдая за тем, как тает на глазах его лучший друг. — Мы найдем ее, обязательно.

— Ага, — кивал в ответ Мельников, хотя уже не верил в это.

Олю убили, понял он вчера ближе к ночи, когда сидел на своем балконе и смотрел на холодные далекие звезды. Если бы ей удалось убежать, она давно бы нашла способ связаться с ним или со своим женихом, лощеным уродом, которому удалось выскользнуть из их рук, как угрю.

Она бы дала о себе знать своим друзьям, а от нее ни слуху ни духу. Ее убили просто как случайного свидетеля, просто устранили и все, вывезли из дома. За ним очень удобная тропа, там можно десяток трупов протащить, сунуть в машину и уехать, оставшись незамеченным. А Олю, худенькую, изящную, можно было вынести в большой сумке.