Программируем счастье

До сих пор, говоря о принципах работы системы вообще и системных моделей в частности, мы исходили из позиции пользователя, которому важно найти путь практического применения. Думающий же человек этой позицией не ограничивается, и неизбежно пытается взглянуть на вещи как исследователь, которому интересно, каков внутренний механизм системы, какие свойства (законы) мироздания позволяют ей работать. Такие вот «непрактичные» познавательные вопросы и есть двигатель эволюции. Но чем ближе к таинственному мы находимся, тем сложнее искать ответы.

В отношении модели активной картины мира скажу прямо: пока известно только как ей пользоваться, а сколько-нибудь качественное объяснение принципов ее работы отсутствует. Как у меня, так и у других специалистов, разрабатывающих сходную проблематику. Таково мое заключение. Считаю, что признать это лучше, чем выстраивать противоречивую околесицу неясных предположений, и называть всю эту ахинею «теорией», как делают некоторые эзотерики. Справедливости ради, однако, замечу, что в квантовой физике сделан ряд шагов к ее пониманию (см. напр. [65],[66])

Вообще в эзотерической сфере дела с теорией весьма плохи. По иронии судьбы ситуация очень напоминает разобщенность между абстрактно-теоретической и практической деятельностью в медицине в античности и средневековье, описанную профессором В. В. Ильиным. «Дело доходило до курьезов, – пишет он, – теоретическое занятие медициной считалось научным и сводилось к толкованию книг. Практическое занятие медициной – непосредственная терапевтическая деятельность – научным не считалось и квалифицировалось как врачебное дело. Данное положение, когда теоретические исследования составляли удел абстрактного интеллекта, а эмпирические (опытно-экспериментальные) – удел конкретного ремесла, крайне затрудняло синтез эмпирического и теоретического уровней, а значит, делало невозможным формирование науки. Представители кабинетной учености, не занимаясь экспериментаторством по психологическим обстоятельствам (отсутствие престижности), обрекали себя на бесплодное системосозидание, схоластическое теоретизирование. Представители же цехового ремесла, не занимаясь вопросами теории по обстоятельствам социальным (сословные барьеры), оказывались не в состоянии перешагнуть рубеж ползучего эмпиризма и беспросветного филистерского невежества» [18;50].

Ну очень похоже на то, что сегодня происходит в паранауке, эзотерике и иже с ними. Теоретики, работающие в этих областях, в лучшем случае очень далеки от практики, а в худшем – и от теории. Их измышлизмы зачастую представляют собой хаотическое собрание мутных, противоречивых, подвешенных в воздухе понятий. Зато много пафоса. Те же, кто к практике близки, производят едва ли не худшее впечатление. Маги, экстрасенсы, колдуны и пр. чаще всего осознают свою деятельность в минимальной степени. Зачастую они не могут не только объяснить, как работает та или иная, используемая ими эзотерическая техника, что действительно было бы непросто, но даже описать, как она работает. Беседы автора с рядом таких практических специалистов (в том числе, представляющих свои услуги в дорогих коммерческих эзотерических салонах) показали, что интеллектуальное осознание собственной деятельности у большинства из них находится на очень низком уровне. Модели, с помощью которых они описывают свою деятельность, чрезвычайно примитивны, также как и используемые термины. Типа: «Приближение смерти я вижу в виде старушки с котомочкой. Тогда я ее отгоняю». Оба-на! Хорошо, что не в виде подгулявшего Вини-Пуха! Любые проблемы, независимо от их генезиса, как правило объясняются через «сглаз» либо «порчу», следующие за такого рода «диагностикой» действия также не отличаются оригинальностью. Задавать вопросы мировоззренческого уровня бессмысленно.