Программист Сталина

Представленная в виде огромной «крепостной башенки» фотоснимков, она обеспечила нам незабываемые часы чтения, когда, попутно прихлёбывая чай с бутербродами, мы читали, совместно изучали и вели обмен мнениями о содержании почти полутысячи листов фотоснимков.

Тайна величайшего дела жизни, не совершённого пока что, открылась нам.

Это было что-то невероятное. Удивление началось с первой страницы, с года издания. 2003-го. Я, конечно, помнил, что было сказано и показано перед этим, но разум по прежнему протестовал против подобных… несуразностей, что ли.

Мы с Абрамом Фёдоровичем за почти 8 часов непрерывной работы над текстом одолели примерно 2/3 всего объёма листов, обмениваясь впечатлениями от прочитанного и на ходу набрасывая появляющиеся у нас замечания и вопросы в обычные школьные тетради, кем-то предусмотрительно подготовленных вместе с книгой, когда к нам пришли очень важные посетители. Хозяин дачи и глава советских компетентных органов.

Наше изучение, разумеется, шло «по диагонали», так мы торопились узнать - «что дальше», и останавливались лишь на особо заинтересовавших нас моментах и подробностях.

Когда к нам присоединились Сталин и Берия, мы даже сразу не заметили их, так увлеклись содержимым разложенных на столе перед нами фотоснимков. Погружение в историю «тайн атомного ядра», было полным.

- Ну как, товарищи учёные, дочитали? - поинтересовался руководитель страны.

- Заканчиваем, товарищ Сталин… - я вскочил, неловко двинув покачнувшийся стул.

- Что думаете? Насколько правдиво, на ваш взгляд то, что в книге из будущего?

За нас ответил академик Иоффе. Его формулировка разила отточенностью и категоричностью.

- Назвать эту книгу мистификацией, пусть и свершённой кем-то, скорее целым коллективом тех, кто разбирается в предмете книги лучше нас, я не могу. Это правда. Невероятная. Непостижимая. На многие… обстоятельства нам словно открыли глаза. Полагаю, Игорь Васильевич согласится с моим мнением.

Я кивнул и подтвердил слова Иоффе:

- Признаюсь вам, товарищ Сталин, я словно прозрел. Внутри себя я все решил ещё на 9 листе, когда встретил фразу «29 августа 1940 года - Предложение И.В.Курчатова, Ю.Б.Харитона, Л.И.Русинова и Г.Н.Флерова об использовании энергии деления урана в цепной реакции.» - никакая это не мистификация. Картина грядущего и своё место в нём, открылась во всей своей потрясающей и ужасающей красоте. Самые смелые предположения верны! Да, это упомянутое письмо в Президиум АН СССР мы отправили на днях…

***

Уже месяцем позже, в октябре, я понял, что это было. Вождь страны и партии устроил последнюю проверку. Нам, потомку, да и, возможно, себе. Перед принятием важнейших решений, корректировавших историю страны и мира.

Работы не только получили полновесное финансирование, в мои руки была вручена огромная власть, но наши исследования ушли в тень от всего мира. Заметка за авторством Флёрова и Петржака по открытию спонтанного деления, к работе над которым я имел отношение, как научный руководитель, и отправленная в США академиком Иоффе в журнал «Physical Review», номер которого с ней увидел свет в июне, была последней ласточкой. Той, в которой узнали в мире о достижениях советских учёных в данной области научных исследований. Завеса тайны упала на исследования и у нас, и за границей.

А позже, через какие-то, видимо, несколько лет, уже будет говорить гром «атомной бомбы». Оружия пролетариата, которым он будет отстаивать право на своё государство…

Вся неизбежность и необходимость подобных решений открылась мне на страницах книги из будущего. Мы будили страшного демона скрытых и могучих сил природы. Способного как стирать в пыль творения рук и само человечество, так и дать ему безграничный океан дешёвой энергии.

То, о чём говорили последние пару лет в мире под влиянием открытий и работ Резерфорда, Ферми и других, было намного ближе, чем можно было себе представить. В «той истории». А в новой, которую творили мы своими руками, расчётами и ежедневной работой по принятым планам - ещё ближе. А моё февральское выступление на сессии Отделения физико-математических наук (ОФМН) Академии наук СССР с докладом «О проблеме урана» теперь многими, участвующими в атомном проекте и осознающими конечную цель, воспринимается ныне как пророческое, сдвинувшее вопрос в плане практических работ и привлёкшим внимание руководства страны.

Товарищи Маслов, Шпинель, готовившие «тогда» их предложение по заявке в бюро изобретений насчёт «использования урана в качестве взрывчатого…» и Ланге, с которым они выдали бы предложение по центрифужному способу разделения изотопов урана УЖЕ работают по данной тематике. Имея указания и некоторые сведения, извлечённые мной и Иоффе из книг потомка.