Прогрессор галантного века (продолжение)

E resta ferma a guardar (И замирают, глядя на тебя)

Sei alta sei bruna (Ты высока, ты брюнетка)

Sei propio uno spacco (Ты просто взрыв)

Сon quegli stivali (В этих сапогах)

E quell nero colbacco! (И в этой черной шапке!)

Ай-яй-яй, ая-яй-яй-яй, ая-я-яй

И вновь заиграл залихватский проигрыш, сначала притопывая ногами, а потом изобразив натуральную пляску с криками и свистом, под которую все в таверне стали ему хлопать.

Закончив номер, он подал с поклоном гитару хозяину, но женщины вдруг запротестовали и стали просить исполнить что-нибудь еще. Сашка посмотрел вопросительно на певца и тот нехотя кивнул. Тогда он запел вторую песню из репертуара Челентано, «Соно Итальяно», которую обычно исполнял в паре с «Калмыцкой»: – Лашате ми кантаре, кон ла гитарра н,мано…. Запел и пожалел, вспомнив, что там полно понятий, в этом веке не существующих. Может, спишут на его плохое произношение и акцент? Слушали ее тоже хорошо (а где, когда слушали плохо?), тем более что раздумчивая ткань песни хорошо ложилась на меланхоличный нрав местных жителей. Потом долго хлопали и просили новых песен, но тут Сашка уперся твердо, отдал инструмент и уселся рядом с Паолой. Она посмотрела на него вдохновенными, блестящими глазами и тайком пожала запястье.

      Вернулись жители Анчио в свой поселок уже в густых сумерках. От ужина Сашка отказался и пошел спать. Некоторое время ворочался, мечтая о Паоле, но потом уверил себя, что она ему вновь приснится и, как по приказу, заснул. Через некоторое время вожделенная женщина скользнула в его объятья.

– Паола…. – нежно произнес Сашка. – Ты появилась, как я просил. Жаль, что только во сне….

– Perche durante il sonno? – произнес рядом еще более нежный женский голос. – Io dal vivo, tocca a me (Почему во сне? Я живая, потрогай меня).

– Ты здесь? Мамма мия, божественная донна, ты здесь! Дай мне твои labbra (губы)….. Мамма мия! Дай collo (шею)…. И petto (груди)…. И….. Che felicita!

            Глава двадцать шестая. Снова новобранец.

Как ни хоронились Паола и Сашка от взглядов Гвидо утром следующего дня, многоопытный мэн быстро распознал их тайну и набычился. Внезапно он прекратил сборы на очередной лов и целенаправленно пошел к дому перекупщика. Потом вернулся, сел молча в лодку и поплыл в сторону Бозы. Прелюбодеи посидели некоторое время в тревоге, но потом их взгляды вновь потеплели, руки сплелись, и они пошли бок о бок в такой уютный сарайчик….

Гвидо вернулся после обеда и не один: в лодке сидели два вояки с ружьями, причем один с какими-то знаками отличия. Сашка и Паола сидели в это время на берегу и продолжали чинить сеть, попутно разговаривая. Сержант(?) ловко выпрыгнул из лодки на берег, наставил на Сашку ружье и сказал:

– Ты – дезертир! Бруно, вяжи его!

Второй вояка вылез из лодки неловко, положил ружье на банку лодки и почапал к «дезертиру», снимая с пояса моток веревки.

– «Повязать их что ли? – стал лихорадочно соображать Сашка. – Ухватить увальня, крутнуть и бросить в ловкача-сержанта, затем вырвать ружье, ткнуть того и другого стволом в мошонки, повязать, добавить к ним в компанию Гвидо и валить на лодке в море…. Взять с собой Паолу? А дети? Вот беда…. Черт с ними, пусть забирают, авось, выслужусь. Вот только Паола: измордует ее без меня этот Гвидо….

Через полчаса лодка вновь отплыла к Бозе, увозя связанного Алекса от безутешной Паолы.

В Бозе, оказывается, заканчивалось формирование батальона гренадеров, в который набирали самых рослых рекрутов из сел и городков Западной Сардинии. В него-то и сдал нежеланного работника предприимчивый рыбак, получив за него горстку скудо (а может всего лишь сольди?), а также вернув в крепостную зависимость Паолу. Если только она не пошлет его, наконец, в края далекие: маску-то волшебную Сашка ей оставил….

Казармы батальона располагались на северо-восточной окраине города, у подножья горы, на которой стоял древний замок Серравалле – ныне разваленный, пустой. Вокруг казарм и плаца был возведен каменный забор высотой в 2,5 м – чтоб не убегли рекруты…. Сашку в батальонном дворе, наконец, развязали, и он стал разминать затекшие больнючие мышцы, поглядывая на забор. «Фигня делов, преодолим на раз: разбег, напрыгивание одной ногой на стену и толчок ею же, тело по инерции летит вперед и вверх, руки хватаются за край стены, выходят в положение упора, а вторая нога перебрасывается на верх забора – далее прыжок вниз, можно с переворотом». Потом поглядел на входные ворота с караулом из двух солдатиков («Тоже не преграда….»), двухэтажные здания казарм с деревянными ставнями на окнах и вышагивающие по плацу под барабанный бой и звуки флейт роты («Натуральный гусиный шаг: бьют по земле всей подошвой – и это в занюханной Сардинии?»).

Тут «ловкий» унтер подвел у нему офицера (капитана?) – на вид натурального пруссака: высокого (но пониже Сашки), костистого, светловолосого, голубоглазого, с длинным прямым носом.

– Ecco questo recluta, signor capitano, – сказал унтер. – Ma non e italiano, un francese (Вот этот рекрут. Но он не итальянец, а француз).