Прогрессор галантного века (продолжение)

      Каждую ночь за неделю пребывания в Сарре Аделаида ди Грези, графиня Новарина, проводила в объятьях Алекса де Мож. Женщины их отряда быстро об этом прознали, мужчины, как водится, позже – но поскольку на людях оба прелюбодея держались совершенно бесстрастно, приличия были сочтены не нарушенными, и все сделали вид, что ничего не происходит. Впрочем, этому заговору молчания была более весомая причина: у графа Пьетро в результате брака с Аделаидой не появилось детей, и род его должен был пресечься. Если же графиня вдруг забеременеет и родит мальчика…. После охотничьего сезона прошлого года она уже беременела, но произошел выкидыш. Только человек жив надеждой: а вдруг в этот раз все получится?

      Сашка о подоплеке страсти Адели, конечно, ничего не знал и привычно ощущал себя сексуальным магнитом, хотя иногда поражался: чего они все во мне такого находят? Еще ему досаждала мысль о том, что Паола как то узнает о его неверности и уйдет из его жизни (как ушли уже многие дамы и девушки) – но именно ее (а также Розину и Джованни) он не хотел от себя отпускать. Элеонора при встречах с ним всегда улыбалась, но сдержанно: типа, я Вас одобряю и я на Вас надеюсь. Зато Луиза и Фелицита улыбались совсем кисло: дескать, нас отринул, а сам….

      Наконец, последний олень был препарирован, отдав голову с рогами для украшения стен, а тушу для ублажения утроб, и король объявил охоту завершенной. С каждым удачливым стрелком он выпил по бокалу вина, а Алексу де Мож сказал:

– Ваш прицел явно занижен: вместо груди оленя Вы попали в грудь женщины. Впрочем, хорошо, что хоть куда-то попали….

– Увы, – парировал Сашка (который дважды специально промахнулся по оленям, не желая губить их красоту), – я приучил себя целиться во врага. Но представить оленя в качестве врага не смог. Авось, в Саксонии я реабилитируюсь в Ваших глазах. Вы ведь сами поведете нас на пруссаков?

Еще не решил, – ответил Карл Эммануэль. – Решу по итогам смотра вашего полка и всей армии. Хотя победить такого сильного противника как Фридрих Прусский мне было бы лестно….

      В свой дом Сашка входил с чувством вины, хотя изо всех сил уговаривал себя быть радушным и притом непроницаемым. Первыми ему навстречу выбежали Джованни и Розина, и уж им-то он был рад вполне искренне. Но когда в проеме двери показалась Паола, лицо его предало: глаза сами собой потупились, улыбка замерла на губах….

– Здравствуй, Паола, – выдавил он заготовленные слова. – Я так рад тебя видеть….

– Вижу, – сказала Паола. – Ты замерз? Ванна готова. Пойдем, я тебя намою….

      В горячей воде, под мочалкой в руках Паолы, Сашка окончательно сдулся и покаялся в своей неверности, повторяя при этом фразу, давно ставшую для изменщиков классической: «Но люблю я только тебя!»

– Я верю, Саша, что ты меня любишь, – сказала с горчинкой в голосе Паола. – Но еще ты любишь, когда тебя любят другие женщины – и с этим ничего не поделаешь. Микеле был совсем другой: он никого не видел, кроме меня. Я была им избалована и возомнила себя королевой. В нашей же паре король – ты, Спасибо тебе, что ты позволяешь себя любить – на большее я не рассчитываю.

– Нет, нет, Паола! – вскричал Сашка. – Признаюсь, я жил, перепархивая от женщины к женщине, и мне такой стиль жизни нравился. Но по дороге сюда я представил, что приезжаю – а вас в доме нет, совсем нет. На меня навалилась беспросветная тоска. Как же я обрадовался при виде вас! Нет, у мужчины должен быть свой дом и своя семья, дающая ему силы для дальнейшей борьбы в жестоком мире. Моя семья – это ты, Розина, Джованни и то маленькое существо, которое, надеюсь, скоро появится. Ты мне веришь?

– Ты всегда умел быть убедительным, Саша. Конечно, я тебе верю. Но верь и ты: если ты меня все-таки обидишь всерьез, я отправлюсь назад, в свое сардинское селенье и не вздумай туда приезжать – прогоню!

      Наутро, испытывая довольство жизнью, Сашка отправился, наконец, в расположение своего полка, где его утреннее настроение стало по мере проверки готовности егерей к боям увядать. Все упражнения и приемы выполнялись рекрутами с ленцой, в порядке отбывания номера «для дяди». Сашка не выдержал и скомандовал построение полка на плацу. Пройдя вдоль ровных рядов егерей и внимательно вглядываясь в лица, он решил, что лица эти слишком бесстрастны.

– Солдаты!! – рявкнул он. – Я вами недоволен! Через 2-3 недели нашему полку предстоит совершить беспримерный марш-бросок в Саксонию. Да, да, на зиму глядя, через альпийский перевал и почти на 600 лиг! Все ли из вас пройдут этот путь? Поглядев сегодня на вас, я отвечу резко: далеко не все! Многие из вас физически не готовы! Более того, я утверждаю, что и в боях с гренадерами Пруссии вы можете дрогнуть – несмотря на все хитрые приемы, которые я вам показал. Возьмется ли кто-то из вас вступить со мной в единоборство? Есть желающие? Или мне назначить бойцов самому?

Из ротных шеренг нехотя вышло около 10 егерей: все на вид развитые, а некоторые просто могучие.

– Получить оружие и спецсредства! – скомандовал Сашка добровольцам и попросил сержанта – Дайте мне то же самое.