Прогрессоры нового мира

— Агрис, я не знаю, как с этим делом здесь, но у нас добро в конечном счете победит.

— Виталик, ты заинтриговал меня. Интересно — как?

— Войны выигрываются теми, у кого больше сторонников. И, соответственно, армия больше и сильнее. Если одна из сторон конфликта режет младенцев и отбирает последний кусок хлеба у нищего — к ней будут присоединяться в самую последнюю очередь. При прочих равных условиях, конечно. Я мог привести тебе множество примеров из нашей истории, но лучше просто поверь на слово.

— Народ — стадо, Виталик. Он никуда не стремится. Он умеет только выполнять распоряжения и на самостоятельные действия и инициативу не способен совершенно. Так происходит на Игле, и на вашей Земле тоже. Между нашими мирами много общего.

— Ты недооцениваешь обычного человека, Агрис. Именно он — настоящее общество, а не надстройка. Это фундамент, на котором стоят и ордена, и феодалы. Кстати, феодал тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо.

— Этот твой «человечный» феодал режет подчиненных ему крепостных, как хочет. Ради укрепления своей власти и удовольствия ради. Совершенно безнаказанно, потому что находится в своем праве — эти люди принадлежат ему. Его власть подтверждается орденом, которому он подчиняется. А кто такой «обычный человек»? Кто его вообще слушать будет?

— Агрис, не уводи разговор в сторону. Идея в следующем: сторона, применяющая для достижения своих целей непозволительные с точки зрения морали и нравственности методы, с легкостью выиграет одну битву или несколько. Но войну выиграть не сможет — от нее отвернутся сторонники и союзники. И трындец Кощею Бессмертному.

— Реальность гораздо проще, Виталик. Для окончательной победы не нужно выигрывать все битвы, нужно выиграть одну-две главные битвы. После которых можно смело насиловать девственниц и жарить младенцев в чесночном соусе — уже поздно что-то менять. После победы большинству участников победившей стороны совершенно по фигу мораль — победили, и хорошо. Могли ведь проиграть. Чаще же происходит гораздо проще — в вашем языке это называется «информационная война». Кто плохой, кто хороший? Попробуй разбери! Поэтому побеждает все-таки зло.

— Тогда почему в нашем мире войны происходят реже, гуманнее, мягче и вообще общий тренд внушает оптимизм?

— Хороший вопрос! Подумать надо, — задумчиво ответил Агрис.

На поляне среди спускающихся сумерек повисло молчание, нарушаемое лишь треском поленьев в костре.

— Я так думаю, это из-за магии. Других существенных различий между нашими мирами я не вижу. Развитие общества в мире Иглы целиком и полностью завязано на магических орденах, их главной силе: боевиках-суперпрофессионалах. Мораль же имеет большое значение для широких масс — участников конфликта. Вот пример. В мире Земли садиста-офицера во время войны простые солдаты, бывало, убивали по-тихому — под шумок. В мире Иглы обычный солдат даже мечтать не смеет причинить зло магу — это самоубийство! В мире Земли целый полк или даже армия могли взбунтоваться против своего правителя, если тот не оправдал их ожиданий. В мире Иглы это совершенно невозможно. Поэтому маг или офицер волен совершать любые действия. Нет серьезной угрозы бунтов недовольных, правителям нет необходимости играть в демократию. В управлении местные феодалы опираются не на массу своих подданных или хотя бы на группу сторонников, а на власть магических орденов — абсолютную силу в мире Иглы.

— Получается, магические ордена тормозят развитие технологии, науки и общества в целом. В нашем Средневековье была велика роль Церкви, полыхали костры инквизиции, уничтожались передовые ученые, мыслители. Ваши ордена, наверное, в чем-то похожи на них.

— Я понял твою мысль, Ветал, но дело на самом деле вот в чем. Магия не тормозит развития общества, науки и прочего, ей это не нужно. Просто большинство передовых людей мира Иглы работают над развитием магии, на другие отрасли знания почти не обращают внимания. Это совершенно оправданно! Магия — это целый мир, который можно развивать бесконечно. Это сила, гораздо более явная и совершенная в мире Иглы.

Магия — самое перспективное направление приложения сил и энергии, гораздо более интересное для пытливого ума, чем, скажем, металлургия или биология. Поэтому и нет сильного развития, кроме как в области магии.

— Ребята, вы подняли бесконечный вопрос, ответить на который прямо сейчас все равно не сможете. Спать лучше ложитесь, — заспанным голосом пробурчал Макс. И уснул.

На следующее утро они проснулись от мелкого противного дождика. Совсем не летнего. За время пребывания в новом мире земляне отвыкли от этого природного явления, а Агрис слишком сильно привык полагаться на магию.

— Да сотвори ты хоть что-то водостойкое, волшебник хренов!

— Не сотворю. Я сейчас полог сделаю, а на него слетятся «охотники». В такой глуши, да еще в районе капища, это как маяк: приходите, добрые люди, делайте с нами что хотите!

— Блин…