Прогрессоры

— К нам, от города — приближаются всадники. Двое. Что делать?

— Встретить, — сказал Анну и встал.

Неизвестно, что это за люди, но кто бы они ни были, с ними обязательно нужно поговорить. Эти люди — новости Прайда во плоти.

Они гнали коней против движения толпы, заставляя плебс шарахаться в стороны и падать в пыль. Волки. Анну наблюдал, как они подъезжают, положив руки на рукояти пистолетов; его волки следили и выжидали.

Но приехавшие не собирались затевать заваруху — и не несли на себе знаков послов Прайда. Они были — волки сами по себе, хотя ещё несколько месяцев назад Анну бы не поверил в возможность такого невероятного явления.

И юный боец, не волк, волчонок ещё, спрыгнув с коня, поклонился Анну, скрестив руки у сердца.

— Это, значит, ты, Львёнок Анну, — сказал он, мешая в тоне почтительный страх, восхищение и ещё что-то, тяжело поддающееся анализу. — А все спорят, ты это или не ты. И кто, если не ты. Тебя ведь ждут.

Анну усмехнулся.

— Ждут…

— Лев Львов приговорил тебя к смерти, — медленно сказал боец постарше. — Но кое-кто считает тебя… в общем, мой командир… велел передать… что он… не верит. В твою измену не верит.

— А кто твой командир? — спросил Анну.

— Салту ад Инура. Сотник городской стражи, — Анну чувствовал, как бойцу тяжело говорить. — Я даже и не знаю, что я сейчас делаю: Льва Львов предаю или… или свою душу спасаю.

— А ещё что-нибудь Салту передавал? — спросил Анну.

— Я хочу тебе сказать! — выпалил мальчишка. — Я, а не этот парень! Я всё знаю! Знаю, что гонец из Аязёта приехал, в Аязёте — заваруха, оттуда ждали войска, с Кши-На воевать, а они не придут, там Шестого Львёнка Льва убили, Тхорсу убили! Еретики, гады, приняли истинную веру для виду, а сами Книгу Завета отрицают и пророков не чтят! Моего дядю убили в Аязёте! Еретики, гады, убили! И отец сказал: поезжай, сказал, к Анну, его надо спасти, предупредить — он с шаоя разберётся, если Львёнок Тхорсу такой слабак!

— Здорово… — пробормотал Анну, думая, как ко всему этому относиться. — Лев Львов собирается на большую войну, а у нас беспорядки в тылу… Ладно. А кто видел Синего Дракона?

— Синие охраняют Дворец, — сказал волк из сотни Салту. — Все в курсе: Лев Львов приказал Дракону разделаться с твоей свитой, — и покосился на женщин, — а тебя и Львят Льва доставить во Дворец живыми. Чтобы казнить, как изменников. Но самого Дракона, вроде, в городе нет. Говорят, он в Цитадели и молится за Льва Львов, за его благополучие и победу.

— Ну вот и ясно, — сказал Анну, для которого смысл всех событий действительно стал кристально ясен, как горный воздух. Горячая боль воткнулась под лопатку напротив сердца. — Значит, Синий — меч Прайда. Ясно. Но что ещё, всё-таки, передавал мне Салту? Он не верит — и? Сотня Салту присоединится к нам? Не будет стрелять, если прикажут? Что?

Волк замялся.

— Нет… этого он не говорил. Просто хотел, чтобы ты…

Анну улыбнулся, видя перед внутренним взором обожаемую ледяную улыбку Ар-Неля.

— Чтобы я перед смертью не держал зла на него? Скажешь ему — я люблю его, брат, — и повернулся к волчонку. — Ты, мальчик, принёс более полезное слово. Я благодарен. Хочешь — оставайся, хочешь — возвращайся к отцу. Мы с тобой придём в Аязёт… — он повернулся к Лотхи-Гро, улыбнувшись и ей, — по-другому, не так, как Тхорсу. Но потом. Сейчас нам надо закончить дела в Чангране.

Всё и вышло так, как Анну ожидал. Взрослый волк ушёл, а мальчишка остался; день клонился к вечеру. Никто в городе не делал никаких попыток напасть — там и вправду ждали, когда Анну дёрнется первый, но опыт подсказывал Анну, что при всей ненависти и страсти спешить нельзя.

Его крохотная армия не сможет взять город приступом — даже в том случае, если не пришли войска из Аязёта — в особенности, если его армию в городе ждут.

Остаются… женщины.

Зушру не вернулась. Зато, когда вечерние тени уже сгустились до тёмной синевы, пришла молодая волчица из её свиты. Такая обыкновенная чангранская рабыня, что даже волки Анну узнали её не сразу: Олу остановил, спросив:

— Куда это ты так шустро, сестра? — и ей пришлось скинуть с головы платок, взглянуть ему в глаза и вызывающе улыбнуться, чтобы быть опознанной.

— Никто не заподозрил, — сказала она Анну. — Волки из Дворца ждут мужчин, им не приходит в голову взглянуть в сторону женщин. А напрасно. В Хасурне вам с Зушру было труднее — ворота в Чангран мы сегодня откроем без всякого риска. Будьте готовы.

— «Мы» — это Зушру и её волчицы? — спросил Анну.

— «Мы» — это волчицы Зушру и волки Зушру. Вышло очень смешно. Стражники Львёнка Львёнка, ад Суриту, кажется, остановили нашу Винку. Стали спрашивать, чья она — а она сказала, что принадлежит бедному торговцу, приехала на базар с ним и потерялась. Надо говорить, что они решили забрать себе чужую женщину?

— И стали волками Зушру? — удивился Хенту.

— Нет. Её волками стали бесплотные рабы ад Суриту. А его рабыни, шаоя, нори-оки и вполне наши единоверки — они пойдут с нами, как только погаснет заря. Мы отлично побеседовали через пролом в ограде, не привлекая внимания воинов — кому интересна женская болтовня!