Прогулка

— Ставлю две десятки, — процедил он, зажал кубики в кулаке и слегка встряхнул их. Они загремели, будто семечки в подсушенной тыкве. И небрежно бросил кости через стол. Такого броска Джо ещё нигде видеть не приходилось. Кости, не переворачиваясь, перелетели через стол, шлепнулись прямо у бортика, да так и замерли. Семёрка.

Джо был сбит с толку. Сам бросая кости, он говорил себе примерно следующее: «Сейчас тройка вверху, пятёрка на север, два с половиной оборота в воздухе, падает на угол шесть-пять-три, затем три четверти оборота вперед и четверть оборота вправо, ударяется о бортик ребром один-два, пол-оборота назад и три четверти влево и двойка наверху». Я это только для одной из костей, да и то, если не делать особых финтов.

В сравнении с этим техника Великого Игрока была невероятно, ужасающе, до удивления примитивна. Джо смог бы, без сомнения, с величайшей лёгкостью повторить такой бросок. Это было простейшим вариантом забрасывания камня в щель. Но Джо даже не приходило в голову использовать такой детский трюк. Это бесконечно упростило бы игру и лишило её какой бы то ни было красоты. Да он и представить себе не мог, что такой трюк может пройти! Насколько он знал, этот бросок не лез ни в какие ворота. Ведь всегда может возникнуть сомнение, долетели ли кости до бортика. Да и вообще, разве по правилам кубики не должны откатиться от края хоть на дюйм?

Тем не менее, как Джо ни напрягал свой зоркий взгляд, он не мог различить ни малейшего зазора между костями и бортиком. Однако похоже, всё это беспокоило только его одного, никто не обратил ровным счётом никакого внимания на нарушение правил, и тощая девица как ни в чём не бывало подхватила кости. А Большие Грибы, сделавшие свои ставки, безропотно расстались с денежками. Ну что ж, если никто не вспоминает о правиле отскока, значит, в этом казино его, по-видимому, понимают несколько своеобразно. И Джо решил не встревать, потому что за долгие годы общения со своей Матерью и Женой он накрепко усвоил заповедь: «В чужой монастырь со своим уставом не ходи». А уточнять чужой устав тоже не стоит. Во всяком случае, лучше отсидеться. К тому же сейчас он вообще ни при чём, ведь в этой игре он не поставил ни цента.

Голос Великого Игрока прошелестел, как ветер в кладбищенских кипарисах или марсианский сквозняк:

— Ставлю Месяц.

Это была самая крупная ставка за вечер, аж десять тысяч долларов, но он произнес это так, словно ставил нечто ещё большее. Внезапно в Зале Костей всё притихло. Примолкли джазовые трубы, возгласы крупье превратились в шёпот, стихло шлёпанье карт, и даже шары рулетки, казалось, старались не греметь, проваливаясь в лунки. Толпа вокруг Игрального Стола тихо сгустилась. Щеголеватая свита Великого Игрока образовала вокруг него двойной заслон, оберегая своего повелителя от толпы. Объявленная сумма на три тысячи превосходила наличность Джо. Трое, а может, четверо Больших Грибов некоторое время переговаривались знаками, прежде чем решили, как разделить ставку.

Великий Игрок снова выкинул королевскую семёрку — и снова всё тем же дурацким броском. Потом опять поставил Месяц и опять выиграл.

И ещё раз.

И ещё раз.

Джо всё больше недоумевал и возмущался. Ему казалось несправедливым, что Великий Игрок загребал такие сумасшедшие деньжищи с помощью столь бездарных, механически однообразных и начисто лишённых романтики бросков. Это была какая-то пародия на настоящий бросок. Кости даже ни разу не прокатились по столу, ни разу не перекувырнулись в воздухе. Так мог бы играть робот, причем на редкость допотопной конструкции. Джо, разумеется, пока не рисковал своими фишками, но понимал, что если дело так и дальше пойдет, то придётся ответить.

Уже двое Больших Грибов признали свое поражение и, отдуваясь, отошли от стола. Никто не занял их места. Очень скоро наступит момент, когда оставшиеся несколько Грибов не смогут даже вместе уравнять ставку, и тогда ему придется поставить свои денежки или выйти из игры. Но в этот вечер, когда в его руке словно пульсирует небывалая энергия, он просто не мог с этим смириться.

Джо всё ещё продолжал надеяться, что вот-вот кто-то выскажет недовольство этой странной манерой игры, но ожидания были тщетны. Несмотря на все свои старания сохранять хладнокровие и невозмутимость, он почувствовал, как лицо его начинает пылать.

Лёгким движением левой руки Великий Игрок остановил уже собравшуюся подхватить кости девицу. Глаза, подобные чёрным колодцам, устремились на Джо, и он, сделав над собой усилие, встретил этот потусторонний взгляд. В этих глазах по-прежнему ничего не отражалось, и Джо ощутил, как волосы становятся дыбом у него на загривке.

С изысканной светскостью и дружелюбием Великий Игрок прошелестел:

— Я вижу, что игрок напротив, счастливая рука которого вызвала у нас такое восхищение, сомневается в правильности моего броска. Но он слишком хорошо воспитан, чтобы заявить об этом во всеуслышание. Лотта, подайте карту.