Прогулка по Дальнему Востоку

Теперь расстанемся с Джибути; мы спустимся к югу или, как говорят моряки, отхватим добрый кусок широты… Ведь действительно, Сингапур находится на экваторе. Вы полагаете, что с каждым днем мы все больше и больше будем страдать от жары? Нет, мы находимся в Индийском океане и, кроме того, теперь зима. Мы нарочно покинули Францию в ноябре или в декабре, чтобы иметь в Индийском океане самую лучшую погоду из всех, о которых можно мечтать. Ветерок будет дуть едва-едва, и притом попутный. Наш пакетбот будет покачиваться не больше, чем танцевальный зал; вполне естественно, что рано или поздно он и превратится в место для танцев…

Ну что прикажете еще делать на борту судна в такую погоду, если не танцевать?

Примите во внимание, что от Порт-Саида у нас было достаточно времени, чтобы узнать друг друга. И, кроме того, что с тех пор, как изменилась температура, внешний вид спардека тоже изменился, и изменился радикально; виднеются одни белые платья и прозрачные легкие ткани. Мужчины покинули во время обеда мрачные европейские одеяния, черное сукно и черный фай; появились смокинги из белого полотна, как то принято под тропиками. Родилось немало флиртов всех оттенков. Пароход превратился, как по мановению волшебного жезла, в нечто чрезвычайно приятное, любезное и очаровательное. С утра до вечера (океанский пароход, — это такой уголок, где работают меньше всего на свете: во-первых, там слишком жарко; а во-вторых, здесь царит настроение слишком сладкой лени…) с утра до вечера никто не покидает своих chaise-longue’oв; появились в воздухе легкие контуры интимностей; вскоре будут болтать, будут изливаться, начнут зарождаться нежности… будут курить папиросы, будут сосать ледяные ситронады и будут есть, есть без конца…

Ведь это тоже развлечение за неимением лучшего! Первый раз на судне завтракают в девять часов; во второй раз — в одиннадцать часов; в два часа «tiffin»[6], в четыре — чай.

Наконец, в шесть часов настает время обеда; а в девять часов второй чай, в ожидании ужина, который подается в одиннадцать, — для тех, кто танцевал: надо же, правда, этим бедным танцорам поужинать!

Назавтра можно начать сначала. Мы находимся в океане, делать нам абсолютно нечего! Каждый вечер мы танцуем, и ужинаем, и флиртуем… чего, кажется, лучше?

Начиная со второго дня после Джибути, начинают обычно подготавливать неизбежную салонную комедию, которую, к тому же, никогда не будут играть, но которую будут репетировать каждый вечер, без исключения, вплоть до прибытия в Коломбо!.. Репетировать с такими переменами в распределении ролей, что они заслуживают того, чтобы о них поговорить.

Чрезвычайно любопытная вещь — салонная пьеса, разыгрываемая на борту судна! Вам известно, что в салонных пьесах, по обыкновению, какой-нибудь мужчина в известный момент целует даму. Недурно было бы сосчитать, сколько раз во время репетиций, о которых я говорю, роль этой дамы меняла своих исполнительниц, и сколько раз менялся претендент на роль этого господина…

А, между тем, мы все дальше и дальше движемся по пути к Дальнему Востоку… Теперь нам осталось уж не так много: еще шесть или семь дней, и мы переступим порог Желтой страны. Мы уже пересекаем море Омана. Можно идти двумя дорогами: по восьмому или девятому градусу. Вы имеете основание предпочитать один из них? Нет? Пусть, значит, все совершается помимо нашей воли…

Вот мы уже между Мальдивскими островами… Дальше, дальше… Мы увидим лунные ночи на океане, великолепные лунные ночи… Наше путешествие длится больше месяца и рано или поздно нам придется любоваться незабываемой картиной полной луны над океаном… Вы помните, конечно, прекрасные стихи Мюссе:

…Гигантский осетр поднимает спиной
Синий плащ океана и смотрит в молчаньи,
Как проходит светило ночей
в безграничном зеркальном сияньи…

Да, так, именно так!

Представьте только на поверхности моря, которому нет конца, широкую полосу расплавленного серебра, которая тянется прямо к луне, луне огромной, круглой и белой, среди звезд, не смеющих соперничать с ее светом… Эти десять дней среди Индийского океана — самые очаровательные десять дней из всех, которые можно провести на море!

И вот, в последний из этих десяти дней, а считая с отплытия из Марселя, на пятнадцатый, утром, на восходе солнце, когда здесь все цвета розового коралла, — мы увидим, как внезапно перед нашим форштевнем возникнет нечто необычайное, зеленое. Это нечто — Цейлон.

За полчаса до настоящего разговора мне пришлось принять участие в споре с одним из моих друзей, путешественником, подобно мне. Мне хочется, чтобы вы были судьей в этом споре. Мой друг говорил мне:

— Цейлон — это уже другой мир!