Прогулка по лезвию

— Так кто умирает-то? Синяки, которые пьют все, что ни попадя. Откуда вы знаете, что они пили до «Гоши» и что — после. Я вам так скажу, единственным недостатком этой водки было то, что на нее никогда не было нормальных документов. Ни сертификата, ни накладных — все это приходится делать уже здесь, на месте.

— По какой цене вы ее берете? Заведующая закатила глаза.

— Сейчас… То ли по четырнадцать двадцать, то ли по четырнадцать пятьдесят.

— Почти сто процентов имеем, не так ли?

— Бизнес есть бизнес, — ответила она.

— Может быть, по этой причине Райский и не захотел сотрудничать еще с какими-то пришлыми людьми, когда у него был налажен источник, из которого он получал спирт? Не будете же вы утверждать, что он не знал, что продается в его магазине?

— Да, конечно, — согласилась слониха, — он знал, какой нам привозят товар.

— Ну хорошо. Еще вопрос. Знал ли Райский Леонова?

— Ну а как же, «Маркиза» ведь тоже практически его предприятие.

— А какими магазинами он еще владеет?

— «Русское Поле» его, затем несколько более мелких магазинов, о них я не знаю. И везде он держит большую часть акций. Предпочитает отдавать часть прибыли директорам, их заместителям. Я хотела сказать, предпочитал…

— Реальный подход к делу, — согласилась я. — Откуда везли вам эту водку?

— Так как документов на нее никаких не было, я не могу вам этого сказать. Знаю, что привозил ее обычно «ЗИЛ» с московскими номерами. — Раз в две недели к вам, раз в две недели в «Маркизу», раз в две недели в «Русское Поле», плюс, как вы сказали, еще несколько мелких магазинов. Неплохо получалось, наверное.

— Это любимое русское занятие считать чужие деньги, — напомнила мне Софья Ильинична.

— Но мы сейчас считаем деньги покойного, и, кроме всего прочего, это необходимо сделать для того, чтобы понять, о каких суммах шла речь. В противном случае никто бы и не стал взрывать «Волгу» вместе с Райским.

Постучавшись, в кабинет заведующей заглянула продавщица и сказала, что приехала милиция.

— И что они хотят? — спросила Софья.

— Ничего, стоят, разбираются со сгоревшей «Волгой», опрашивают очевидцев.

— Я ничего не видела, ничего не знаю, — раздраженно ответила заведующая магазином.

— И еще, Софья Ильинична, к вам пришел какой-то молодой человек. Мы переглянулись.

— Пусть заходит, — сказала строго Софья. — Если милиция захочет меня увидеть, говорите, что меня нет. Я уехала.

Продавщица, уяснив ситуацию, испарилась. В кабинет вошел невысокий юноша, чье лицо было бледным, а глаза потухшими. Все его существо выражало смятение и непонимание того, что происходит.

— Софья Ильинична, неужели с Игорем все? Она не стала говорить ему ни да, ни нет на очевидное, а он продолжал:

— Я видел «Волгу», как же так?

— Вот мы сейчас у тебя и узнаем, — сказала я, — что ты делал вчера в Клину ночью?

Тот от неожиданности выпучил на меня глаза и рванулся было к двери, но я вовремя успела схватить его. Он пытался отбиться, но в результате лишь заработал себе головную боль. Я и не думала его щадить. Несколько ударов — и больше Толя никуда не торопился. Я схватила его за кожаную куртку и усадила на стул, отмечая при этом для себя, что Софье полезно понаблюдать за тем, как я профессионально разделываюсь с молодым, здоровым человеком. Будет ко мне относиться куда более уважительно, а это не помешает, так как впереди у нас наверняка еще не один диалог.

— Что ты делал в Клину?

Он молчал, время от времени касаясь рукой окровавленной губы.

— Я не слышу.

— Меня не было в Клину.

— Но «Волга», к которой ты прикреплен, там была.

— Это не я. Я просто дал возможность другим. съездить на ней.

— Почему ты так поступил? Анатолий покосился на Софью, которая стала медленно подниматься со стула.

— Прибью сосунка! — прошипела она. Ее руки сжались в кулаки, размер которых раза в два превосходил мои миниатюрные ладошки.

Увидев, как на него надвигается тяжелая самоходная артиллерийская установка, Анатолий вытянул вперед руки, как бы защищаясь, и сказал, что он все расскажет.

"Потрясающе, — думала я, — сегодня великий день признаний» — Он унизил меня, — начал Анатолий, — Обидел. Я хотел отомстить.

— И что же такого он с тобой сделал? — спросила я.

— А вот она знает. Софья остановилась.

— Об этом не смей!

— Ну почему же, вы должны знать всю правду. Он в один прекрасный вечер напился, я отвозил его домой к Софье Ильиничне, а там он предложил мне ее, и она была не против. Он мне заплатил и смотрел, как я ее…

Все было ясно, как день.

— А после этого он не мог простить мне, что я ее… И он сам меня…

От таких вывертов мне стало не По себе. Разврат! Разврат!

— Все понятно, он тебя обидел, и что дальше?

Толик смотрел то на меня, то на завмага.

— Примерно неделю назад, после того, как я отвез шефа, ко мне подошли прямо на улице двое. В это время я мыл машину перед тем, как поставить ее в гараж, чтобы наутро она была чистой. Райский любил ездить по городу на надраенной машине.

— Ты раньше видел когда-нибудь людей, которые подошли к тебе на разговор? — спросила я.