Прогулка по висячему мостику

Около трех пополудни Ира, еще раз облетев все фронты работ и поняв, что движение идет в заданном направлении, со всеми по отдельности попрощалась и незаметно скрылась в проходе.

Женечка сидел в гостиной в компании «стороживших» его Зива и Лоренца.

— Так, Женька! Всё! Хватит кукситься! — провозгласила Ира, влетая в гостиную.

Женечка поднял на нее глаза и посмотрел из ниоткуда.

— Жень! — продолжала Ира. — Все, что от тебя требовалось накуксить, ты уже успешно накуксил!

— Тебе не кажется, что она сошла с ума? — тоном кандидата медицинских наук на консилиуме спросил Лоренц Зива, сопровождая свой вопрос выразительным взглядом.

Зив многозначительно промолчал, зато ответила Ира:

— Лоренц, мне это не грозит. У меня это врожденное.

— А-а-а-а… понятно…

Дальше Ира сделала нечто такое, что сама не поняла. Точнее не поняла так, как это принято понимать среди людей, а, возможно, и не только людей. Она точно знала и понимала, что делает, одновременно ничего не зная и не понимая. Впрочем, именно этим она занималась все последние десять дней, но сейчас она впервые отчетливо зафиксировала свое действие в сознании. Ира ничего не сказала и не произвела ни единого движения ни одной из частей тела, и даже не подумала ни о чем, но, тем не менее, произвела некое очень конкретное действие, вследствие которого Женечка мгновенно преобразился. Хотя, насчет мгновенности она тоже не могла сказать ничего определенного, так как время снова куда-то подевалось, и продолжительность сего мгновения вполне могла составлять как доли секунды, так и несколько часов. В общем, как только она это сделала, Женечка вцепился в нее своим обычным наполненным сарказмом взглядом и своим излюбленным шутливо-издевательским тоном сказал:

— Палладина, уж не знаю насчет твоего врожденного сумасшествия, но меня ты точно когда-нибудь с ума сведешь!

— Это, позвольте спросить, чем же?

— Чем?!!! Ирка! То ты бьешься в истерике, что тебя, бедненькую, ни за что ни про что тянут во «всякую мистическую муть»! То творишь такое, от чего у меня, как ты понимаешь видавшего виды и кое-что умеющего из того, на что способен далеко не всякий, просто мозги переклинивает!

— Женечка! А кто тебе сказал, что в такие моменты нужно напрягать мозги? Кажется, ты сам всегда учил меня обратному!

— То-то и оно, что ученица попалась слишком прыткая…

— Женечка! — Ира сказала это очень нежно и, взгромоздившись ему на колени, обняла. — Ты ж радоваться должен!

— А я и радуюсь! Разве незаметно? — Женечка рявкнул это с таким раздражением, что Ира расхохоталась. Однако злился он по-настоящему, а потому высвободился из ее объятий и, резко сдернув с себя, посадил рядом. — Что ты сделала со мной? Что ты сделала с Гиалой?

— Ну, с тобой до сего момента я вообще ничего не делала. Ты сам целиком и полностью отдался во власть вполне человеческой скорби. Единственное, что я с тобой все это время делала, так это не мешала тебе.

— Хорошо. А что ты сделала с Гиалой? Пока мы с ней гуляли, я пытался ей объяснить, что в том, что она собирается тебе дать, ты, вообще-то, не нуждаешься. Вы что с ней о чем-то договорились?

— Женечка! Мы с ней ни о чем, кроме того, что я приеду сама и привезу тебя, когда она попросит, не договаривались — ни в традиционной человеческой манере и никак иначе. Ты же своими глазами видел, что для нее самой происходящее явилось полной неожиданностью, разве не так?

Женечка вынужденно согласился, подтвердив свое согласие молчаливым кивком.

— Я думаю, ты не ждешь от меня полного отчета о проделанной работе, ведь прекрасно знаешь, что я не могу тебе его дать. И причины, по которым это невозможно, ты знаешь не хуже, если ни лучше меня. По крайней мере, сформулировать их у тебя точно получится лучше.

— Да, Ир, я понимаю, о чем ты… — проговорил Женечка несколько более спокойным и дружелюбным тоном. — И все-таки, что ты с ней сделала? Ира, я не спрашиваю «как?», я прекрасно понимаю, что ты не сможешь объяснить технологию, и, даже если попытаешься, я вряд ли смогу адекватно понять. Ты что-то сделала. Я это ощутил, а удивленный взгляд Гиалы лишь подтвердил мое ощущение. Ира, что ты с ней сделала? Для чего это? Что будет?

Ира задумалась, к своему удивлению обнаружив, что за последние десять дней ни разу этим не занималась. Женечка терпеливо ждал.

— Знаешь, — наконец сказала она, — мне кажется, что Гиале понравилось, хоть она и сама не поняла, что с ней на самом деле делают. А что я на самом деле делала? Тебе подарок. Я дала себе слово, и я его сдержала. Я только не знала, как это сделать, и не знала, что у меня это получится, и притом получится так быстро.

— Ничего не понимаю…

— Жень, я дала себе слово, что вы будете вместе. — Ира задумалась. Женечка не перебивал. — Понимаешь, Жень, я тут благодаря Раулю поняла, что никогда в этой жизни не любила, а может, и не только в этой… может быть, вообще никогда…

— Ты что, полюбила этого неуловимого Рауля?