Прогулка по висячему мостику

Исписанные вдоль и поперек с обеих сторон листы в запале раскидывались по всей кровати и даже оказывались на полу. Стопка принесенной чистой бумаги быстро истощилась, и, когда Ира обнаружила, что в ее руках последний чистый листок, пришла неутешительная в своей непреклонности и непреклонная в своей неутешительности мысль, что пора спать. Ира не удержалась лишь от искушения расшифровать слово «Сон».

«Сон — Слово Он Наш — то есть существующий для нас символ, являющийся эквивалентом символизируемому объекту, субъекту, действию, процессу, абстрактному, будучи неизменно воплощенным, либо неизменно воплощаясь в символизируемое. И в данном случае „Он“ — это, скорее всего, Изначальность и Окончательность. То есть существующий для нас символ Изначальности и Окончательности».

— Что ж, он наш этот символ, так что приступим к его непосредственному восприятию, — сказала сама себе Ира, собрала все разбросанные листы в отдельную от Женечкиного труда и листочка Радного стопку и решительно уложила себя спать.

Глава 49

Объяснение причин без объяснения причин

Проснулась Ира в настроении неистово воинственном. Не став анализировать его причины и суть, она набрала номер Радного:

— Стас, мне бы хотелось Вас увидеть, — сказала она твердым голосом, таким, что будь ее состояние иным, подивилась бы сама себе.

— Приятно слышать, заходите, я жду Вас у себя.

— А может, лучше у меня? Вы ведь никогда не были в моем доме.

— Вообще-то, был. Правда, тогда еще дом не был Вашим. Спасибо за приглашение.

Радный отключился, и, если бы прошло еще хотя бы мгновение, Ире удалось бы начать ждать его появления из недр собственного подвала. Однако стоило его голосу смолкнуть в трубке, как он сам тут же появился из воздуха прямо перед ней, сидящей на диване и не успевшей оторвать от уха мобильник. Ира смутно заметила похожую на проход складку, тут же затянувшуюся за его спиной, и слегка опешила. Радный еле уловимо улыбнулся.

— Уж простите, но иногда не могу отказать себе в удовольствии — так и тянет нет-нет да и выкинуть что-нибудь эффектное. Сидите, сидите! — остановил он, собравшуюся подняться ему навстречу Иру. — Я умею варить кофе и знаю, где здесь кухня.

Легкий шок, испытанный Ирой, вместо того, чтобы привести в состояние замешательства, только добавил воинственности. Она расслабилась и отрешенно ждала, когда Радный вернется в гостиную, что он сделал достаточно скоро и не менее эффектно, чем появился в ней изначально. Правда, в данном случае эффектность заключалась не в виртуозном владении мало кому доступными способами использования, мало кому доступных особенностей воспринимаемого пространства Земли. Радный нес поднос с источающей голубоватый дымок туркой и четырьмя чашечками так, словно с самого детства по двенадцать часов в день только и занимался тем, что носил подносы.

— Прошу к столу! — обратился он в большей степени к Зиву и Лоренцу. — Кстати, здравствуйте! Прошу прощенья за запоздалое с приветствие. Виноват, уж больно был занят произведением впечатления на Ирину, — Радный снова еле уловимо улыбнулся.

Зив и Лоренц сдержанно поздоровались и послушно заняли свои места. Ира краем глаза заметила, что видок у них озадаченный. Радный наполнил четыре чашки и сел в кресло наискосок от Иры.

— Я рад Вас видеть и рад, что Вы пригласили меня к себе. Правда, пока теряюсь в догадках относительно причин оказанной мне чести.

— Я хочу задать Вам целый ряд вопросов, точнее, только один вопрос, но в нескольких вариантах. Я не надеюсь, что получу способный удовлетворить меня ответ и, собственно, не ради ответа собираюсь спрашивать.

— Я Вас слушаю.

— Стас, мои вопросы находятся в сфере иной, нежели та, где лежит земная реальность, то есть задать я их хочу с позиции своей истинной сути. То есть с позиции взгляда на все это со стороны. Однако, на данный момент я — человек. И все, что у меня есть, это человеческое тело и весь прилагающийся к нему набор способов восприятия и мышления. Я не буду теряться в догадках, что на самом деле предполагаю и считаю в своей сути, воплотившейся в этом теле, то есть как Аз. Я — по-простому, по-человечески — хочу попытаться Вам объяснить, как мне видится этот мир как бы, я подчеркиваю, КАК БЫ со стороны.

Итак, следуя имеющимся в моем распоряжении информации и человеческой логике, этот мир есть некое нечто, попадая куда, некий субъект напрочь лишается адекватности восприятия, адекватности обработки информации, чему для пущего эффекта сопутствует полная амнезия. Плюс к этому здесь представлен широчайший выбор всевозможных искушений и страданий, как говорится, на любой вкус. А плюс к этому любое существо держит в этом мире мощнейшая сила — инстинкт самосохранения. Безусловно, есть случаи нарушения этого закона, я имею в виду противление инстинкту самосохранения в виде суицида, но, думаю, существо, покинувшее этот мир таким образом, на самом деле не покидает его, а лишь переходит в иную плоскость этого мира, скажем, в параллельный мир, из которой скорехонько водворяется обратно.