Прогулка по висячему мостику

Точно так же с этими энергиями поступают и Евгений Вениаминович Гаров, и Геннадий Васильевич Логинов, и Владислав Валерьевич Смородский, — правда Влад так поступает пока что лишь по наитию — и еще кое-кто из известных Вам людей, и Вы в том числе. Шанс, действовать так, есть у любого. Другое дело, что далеко не каждый считает нужным им пользоваться. И это не единственный шанс, который есть у людей, для свершения изменяющего качество личности преображения. И он так же не единственный в списке тех, которыми люди не пользуются.

— Стас, а разве есть возможность воспользоваться тем, о чем не имеешь ни малейшего понятия?

— Как ни странно — есть. А знаете почему? Если оказываешься в тупике, появляется шанс искать из него выход. Лишение внешних возможностей дает шанс к внутренним трансформациям. Безусловно, для того, чтобы их осуществить требуется воля.

Человеческая воля — это суррогат воли. Но с помощью этого суррогата можно творить великие вещи и наделены этим суррогатом все, рожденные людьми, без исключения. Понимаете, едва сплетенная из безличных токов личность имеет нечто подобное настоящей воле, с помощью чего можно преображаться! Вот этим этот мир и хорош.

И еще.

Ира, я уже говорил Вам, что даже великие, не говоря о высших, воплощаясь людьми, как правило, вносят изменения в свое биологическое тело. Вы, Ира, приложили все силы, дабы воплотиться в тело, как говорится, серийного производства. Вы имели твердое намерение испытать на себе, что такое человек, в полном объеме. Вместо того чтобы трансформировать тело, Вы трансформировали свою энергетическую структуру. Даже в рамках земной жизни Вам, для достижения этого, понадобилось заживо сгореть. Ради этого личность, известная Вам как Евгений Вениаминович Гаров, потратила не один десяток — если не сотен — лет на то, чтобы научиться трансформироваться в огонь. Влияние осознанно действующего огня помогло Вам с помощью сил страха и боли сотворить с собой то, что Вы намеривались.

— Во сне я не испытывала ни боли, ни страха.

— На то он и сон.

— Когда Женечка трансформировался в огонь, этот огонь не причинял мне боли.

— Евгений Вениаминович — велика личность с безупречной волей, а с помощью безупречной воли можно контролировать любое влияние.

— Значит тогда…

— Ира, сон был призван помочь Вам начать процесс осознания сути и не более того. А тогда, как человек, Вы испытывали весь ассортимент ощущений, доставляемый процессом горения заживо. А что Вы испытали в иных сферах, создавая искусственный предел, у меня не хватает смелости даже вообразить! Понимаете, Ира, ради праздного любопытства так над собой не измываются ни здесь, ни где бы то ни было еще.

Радный многозначительно посмотрел на нее.

— Ира, все это я Вам рассказал в качестве ответа на Ваш вопрос. Не думаю, что мой ответ получился исчерпывающим, но полностью удовлетворившего Вас ответа, Вы, собственно, по собственному же признанию, и не ждали. Добавить к тому, что я рассказал, мне пока нечего. А вот спросить Вас кое о чем мне хочется.

— О чем же?

— Ира, скажите, как Вы ощущаете сейчас, что такое жизнь здесь для Вас лично?

Ира весело рассмеялась. Радный удивленно посмотрел на нее.

— Вам мой вопрос показался смешным?

— Нет-нет! Дело не в этом. Просто с подобным вопросом связана целая история.

— Да!? Интересно… Поведайте!

— Как скажете. В этом году на 8 марта собралась у меня толпа народу. Ну, праздновали-веселились, и уже ближе к концу гулянки сын моей бывшей соседки попробовал за счет собравшихся гостей решить свои проблемы с изучением философии. Им в институте дали задание придумать краткое определение, типа афоризма, на тему что такое жизнь. Версий высказывалось много, и, совершенно неожиданно для меня, народ пожелал услышать мой вариант определения. А буквально накануне, вот эти два товарища, — Ира кивнула на Зива и Лоренца, — потащили меня на другую сторону Сочинки грибы собирать. Путь лежал через висячий мост. Ветрено было, а мостик хлипенький, от порывов раскачивается, да еще и досочки местами прогнившие. В общем, я по этому мостику враскоряку ползла в таком «бешеном» темпе, что любая улитка меня запросто бы обогнала. Мной овладело такое напряжение, что, несмотря на чудовищно низкую скорость передвижения и ледяной пронизывающий ветер, когда я встала на твердую землю, с меня пот ручьями лил. В общем, в сознание и в подсознание мне этот мостик врезался, видимо, основательно, и когда присутствующие дружно потребовали мой вариант определения, что для меня лично есть жизнь, я, не задумываясь, ответила: «Прогулка по висячему мостику». И знаете, что-то в этом определении есть действительно истинное — оно у меня никак из головы не идет… Действительно, ползу по жизни враскоряку, как по раскачивающемуся над бурной горной рекой мостику с прогнившими досками.

Радный улыбнулся:

— И давно это с вами?

— Зачем спрашиваете? Ведь и так знаете, что с прошлогодней зимы. Почти что с того же самого времени, как мне с Вами довелось нынче здесь познакомиться.