Прогулка в бездну

Еще несколько секунд я позволял себе наслаждаться легким покалыванием чужой магии, чувствуя не только радость от ощущения тела сильным и свободным, но и благодарность к даймону, оказавшемуся и хорошим слушателем и вполне неплохим целителем.

— Ты постарайся в ближайшие день-два не пить. Только зря драгоценный напиток переведешь.

Я, отвечая открытой улыбкой на насмешку в его глазах, кивнул головой.

— Боюсь, Правитель Д'Тар еще не скоро позволит мне приблизиться к своим подвалам.

— Он настолько мелочный? — И опять во взгляде легкое ехидство.

Похоже, моему родственнику ничего человеческое не чуждо. Или… с кем поведешься?

— Да нет, он не любит, когда спиваются малолетние.

После такого заявления нам ничего не оставалось, как дружненько так заржать.

На фоне тысяч лет за спиной Элильяра, да и самого Сармата, я действительно выглядел малолетним сосунков. Впрочем, мысль о том, что не возрастом единым…. посещала меня уже не один раз. Вызывая два совершенно разных ощущения: благоговение перед их опытом и тревогу за собственное самолюбие. Однако, сейчас речь не шла ни о том, ни о другом.

И каким бы непринужденным не казался его смех со стороны, я уже был в состоянии заметить отголоски тревоги в глубине его глаз. И, насколько бы неожиданным это не виделось — это была та боль, что он разделил со мной.

Я рассказал ему многое о нашей жизни. И о той, на Земле, когда мама весьма безуспешно пыталась отгородить меня от тревог, что жили в ее душе. От тех надежд и разочарований, что сопровождали ее в жизни, о той, первой любви, заставившей ее душу покрыться корочкой льда и застыть, больше не веря в то, что в ее сердце сможет расцвести еще один цветок счастья.

О том, как то ли случайность, то ли чужая воля свела в одном месте ее и принца Олейора. Свела, чтобы сплести вместе, чтобы заставить две души прорасти друг в друга, беря и давая, делая сильными и беззащитными. И о той ночи, когда наследник в неосознаваемом бреду, согревая, держал мамину ладонь в своих, пытаясь вернуть ее душу из той бездны, куда отправила ее Сфера Хаоса. О своих младших сестренке и братишке, для которых вероятность еще раз увидеть свою мать теперь, когда я знал истинную цель Асии, стремительно неслась к невозможному.

Я рассказывал ему, а он — слушал. Позволяя мне замолкать, сглатывая встающий в горле комок, подливая мне в бокал вина, когда это становилось единственным, что могло помочь мне избежать готовых ринуться потоком слез. С недоверием и восхищением смотря на меня, когда я упомянул о бое мамы и Ярангира.

И опустил ресницы, пряча от меня взгляд, когда сдерживая рвущийся из груди стон, я подошел к предательству Жрицы. Тому самому, из-за которого самый дорогой для меня человек сейчас находился в непосредственной близости к Правителю Дарианы. По странной прихоти судьбы напоминая ему ушедшую в Пустоту Единственную.

И лишь в самом конце, когда мой рассудок почти потонул в дурманящем море вина, поразительно трезвым голосом уточнил:

— Чего ты хочешь?

И услышав в ответ: «Чтобы она вернулась ко мне», - с застывшей вместо лица маской, кивнул головой.

Правда, в тех обрывках воспоминаний, которые у меня остались после этой ночи, понять, чтобы это значило, мне было сложно. Да и не хотелось.

Но я был рад, что вместо того, чтобы напиваться в одиночестве потерявшей тепло комнаты, нелегкая занесла меня именно сюда. И не только потому, что в страдающем от похмелья утре не было толкавшей на необдуманные поступки невыносимой тоски, но и потому, что вместо тоненькой паутинки, связывавшей меня с Саркатом, эта ночь выстроила между нами широкий и надежный мост.

Я — доверился, а он — принял мое доверие.

— Сегодня вечером мы начнем твое обучение. — Вместо благодарности за все, что он сделал, сказал я поднимаясь.

Впрочем, это и была благодарность. И он это понимал не хуже меня.

— И ты будешь способен на этот подвиг? — Уточнил он с той же насмешкой, которой радовал меня уже не первый раз за те полчаса, что прошли с момента моего героического пробуждения.

Вместо ответа, я лишь на мгновение прикрыл глаза. А когда открыл их, то оказался впечатанным в ближайшую стену, хоть и продолжая нагло улыбаться.

Несколько мгновений я наблюдал за тем, как он пытается освободиться от невидимых пут. И пусть до успеха ему было очень далеко, но тактику освобождения от моего заклинания он выбрал верную. В очередной раз убеждая меня в том, что из него будет толк.

— Ты еще сомневаешься? — С доброжелательной издевкой задал я свой вопрос.

— Нет, мой учитель.

Услышал я его ответ, в котором было слишком много наигранного смирения, чтобы я мог в это поверить. Что наталкивало меня на одну очень неожиданную мысль: еще неизвестно, кто из нас и для кого станет учителем. И если я ему буду открывать мир магии, то предлагаемое им взамен этого, было не менее значительным.

Что ж… видимо, не всегда не правы были те, кто говорил, что истина — в вине. Или… откровенности. В способности не боясь удара в раскрытую душу отдать себя. Ничего не потребовав взамен.