Прогулка в бездну

Первым почувствовал, как стихает противостояние сам виновник этого мероприятия. Впрочем, опередить ему нас не удалось: данная на крови клятва вела Гадриэля вперед и не столько страхом потерять свою жизнь, сколько, как мне казалось, его нежеланием смириться с тем, что кто-то сумел обыграть его на том поле, где уступить он был готов лишь одному — своему Правителю.

Эта мысль мелькнула в моей голове и пропала. Как и та, в которой мне пришлось признать, что я могу и ошибаться в своих суждениях: несмотря на появившуюся у него невесту, его трепетное отношение к Лере нисколько не изменилось. Он любил ее. Но не тем чувством, что владело мной — его любовь была иной: моя жена открыла ему новый мир, в котором отношение к женщине могло быть не только потребительским. Мир, в котором он смог назвать существо, используемое им раньше только в качестве временных подружек, своим другом, достойным его уважения.

Поразительно… сколько разного может прийти в голову в самый неподходящий для этого момент.

Мы, обнажив мечи, влетели под полукруглые своды. Хотя теперь, когда нам пришлось взглянуть на Даймонов с новой для нас стороны, я очень сомневался, что их помощь будет достаточно действенной.

Узкий коридор, освещенный цепочкой подвешенных под каменным потолком светильников, уводил нас все ниже и ниже. Несколько раз боковые ответвления сбивали нас с пути и когда нам пришлось в четвертый раз упереться в плоские плиты, которые, похоже, выполняли здесь роль дверей, дракон, по-видимому решив, что после уже примененной им магии поисковое заклинание будет выглядеть как детская шалость, пустил его по следу.

Трудно сказать, отсутствовала ли здесь защита, или она была сметена спущенной с цепи Основой, но до портального зала мы добрались без происшествий. Два первых помещения, где раньше могла располагаться охрана, были пусты. Такими же казались и еще несколько, проходы в которые располагались у самого входа в большую пещеру, которая и оказалась нашей целью: в ее центре находилось небольшое возвышение, окруженное кристаллами настройки. Которые, судя по их ровному мерцанию, были вполне успешно активированы.

Лера и Черная Жрица, уже укутанная в черную ткань покрывала, стояли с противоположной стороны и, похоже, моя жена уже достаточно пришла в себя, потому что мерцание щитов вокруг нее с каждым мгновением становилось все более отчетливо видным. Жаль, воспользоваться мечом она не могла — он был брошен еще в первом зале, а использовать свои способности даже и не пыталась: магия Хаоса была разлита в воздухе, создавая стойкое ощущение, что неосторожное использования заклинаний может закончиться для всех присутствующих здесь короткой дорогой в Пустоту. Впрочем, с этой Основой Лера была знакома не понаслышке, что все более четко подтверждалось ее уплотняющейся защитой. Так что можно было надеяться на скорое появление в ее руке Поющего, который она не вызывала под слабыми щитами из опасения сдвинуть установившееся зыбкое равновесие магии.

— Асия, отпусти ее и я позволю тебе уйти.

Наверное, эти слова должен был произнести я, но у Ригана было значительно больше для них оснований: я очень явственно чувствовал, как следующая заготовка из тех, которыми владеют лишь драконы, готовится сорваться с его пальцев.

— Я могу сделать встречное предложение: дайте нам покинуть Лилею и у вас будет возможность вернуться на поверхность. В противном случае я при переходе активирую самоликвидацию, и дети Олейора останутся дважды сиротами. А если твоему младшему брату, мой принц, удастся сделать то, что он задумал, то у будущего наследника Вэона не останется шансов не только на то, что он когда-нибудь станет Правителем темных эльфов, но и на то, что он сможет познать все радости жизни.

— Асия, почему?!

Мы стояли рядом с невидимой чертой, которую никто из нас не решался перейти. Ни столько опасаясь за то, что она исполнит свою угрозу, сколько ожидая, когда Лера, попытками вырваться из захвата своей бывшей подруги прикрывающая те плетения, которыми она пыталась взять под контроль Хаос, даст нам знак к началу действий.

— Почему? — Ее лицо не было укрыто лицевым платком и выражение жестокости, которое на нем отразилось, едва не сорвало оковы моего самообладания. И лишь понимание того, что этим своей жене я помочь не смогу, а ее планы нарушу, заставило меня сдержаться и ответить спокойствием на те горькие слова, что она в нас вонзала. — Ваш мир обречен. Как бы ни пытались ваши правители объединившись, найти способ избежать вторжения или противостоять ему — вам не устоять против той армии, что хлынет на ваши земли. И я хочу быть среди тех, кто будет первыми. А для этого мне нужна она.

Ее речь была достаточно длинной для того, чтобы Лере удалось закончить то, что она делала. Но в то мгновение, когда она подняла взгляд на меня, готовая дать сигнал, судьба вновь решила вмешаться в происходящее, но уже не на нашей стороне.