Прогулка в небесах

Мины в моей комнате уже не было, к счастью… для неё. Ну ничего, никуда она от меня не денется. Порылась в гардеробе и выбрала тёмно серые облегающие брюки, белую рубаху и сверху серую с чёрным узором спереди тунику. Туника была лёгкая, без рукавов и длиной чуть выше колена. Довершали наряд мягкие чёрные остроносые сапожки с небольшим каблучком. Посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна. У нас такое не носят, но я сейчас и не у нас. А здесь, похоже, это обычный дорожный костюм, я в окно видела, как леди в подобных одеяниях катались верхом на красивых длинноногих лошадках. Так, что тут дальше с моим видом? Накрученное Миной безобразие на голове необходимо как-то разобрать и заплести привычную короткую косу. Уложила она мои волосы, конечно, красиво, но явно не для путешествия. Высокая, оголяющая шею причёска — это же просто подарок для мелких кровососущих насекомых, и я уверена, что они здесь есть, потому что эта гнусь есть ВЕЗДЕ! Кое-как расковыряла гнездо из собственных волос, это ж надо было такое нагородить. Я же за первую попавшуюся ветку зацеплюсь и останусь висеть на ней как жертва мифической богине Красоте. Расчесалась и быстро заплела высокую, толстую, но зато короткую, до середины лопаток косу. Вот так-то лучше. Теперь можно идти ругаться с Грэйном, а потом убивать Мину. Брюки откровенно порадовали — намного удобнее юбок, и убегать, если что, намного проще.

Опять ввалилась в кабинет без стука, но здесь никого не было, пришлось отложить ругань и пойти совершать убийство. Но и тут жажда мести не была удовлетворена, на кухне тоже никого не было. На столе стоял приготовленный, судя по всему, для меня, завтрак. Ну что ж, не отомщу, так хоть поем. Села и быстренько слопала всё, что для меня оставили. Когда уже допивала сок, в кухню вошёл Грэйн и сказал, что пора отправляться, а то не успеем вернуться до темноты. Я встала из-за стола, и лорд, внимательно осмотрев меня, одобрительно кивнул. И вот, казалось бы, какое мне дело до его одобрения, но почему-то стало очень приятно.

Мы вышли из дома, у крыльца стоял какой-то мужичок и держал за поводья двух чёрных как ночь жеребцов. Странно, я не видела ни в доме, ни вокруг него никакой прислуги, кроме Мины. И только сейчас, выйдя на улицу, заметила садовника, выходящего из-за угла, и вот этого конюха, который, отдав лорду поводья и поклонившись, пошёл к конюшне. Но я точно помню, что окна библиотеки выходят на эту сторону, и там не было никакой конюшни. И тут я осмотрелась вокруг и открыла рот от удивления: мы стояли на подъездной аллее огромного трёхэтажного белого особняка! А где же городская улица? Где прохожие? Где, в конце концов, маленький уютный двухэтажный коттедж?! Я перевела ошарашенный взгляд на Грэйна и… сорвалась:

— И как это понимать? Где мы находимся? Где улица? Где вообще все? Сколько вы ещё будете отмалчиваться?! Что вам вообще от меня надо?! Всё, с места не сдвинусь, пока не получу ответы! И вообще, хватит шастать в мою ванную, а то ещё что-нибудь взорву!!!

Грэйн молча подошёл и провёл пальцами по моим губам. Губы и язык сразу онемели и перестали слушаться. Я попыталась возмутиться, но не смогла произнести ни звука! А этот… ещё лордом называется, стоит и довольно так улыбается. Потом поднял глаза к небу, глубоко вздохнул и тихо сказал:

— Люблю наслаждаться природой… в тишине. А теперь мы немного прокатимся, и я отвечу на все твои вопросы, ну почти все.

И вот, мы едем уже полчаса, а я по-прежнему молчу. И он молчит, а ведь обещал ответить.

Наконец, Грэйну, похоже, надоело наслаждаться природой, и он соизволил заговорить со мной. А я-то по-прежнему ни слова выдавить не могу, убила бы! А этот довольно щурится на солнце и лениво так спрашивает:

— Так что ты хотела узнать, неугомонная моя? — я даже рот от удивления открыла, точнее открыла бы, если б могла. Таким я Грэйна ещё не видела, спокойный, расслабленный, улыбающийся — он казался намного моложе и как-то светлее, что ли. И вот такой Грэйн мне очень понравился. Нет! Понравился бы, если б не был таким гадом, и не пытался использовать меня непонятно в чём! А гад зелёный тем временем продолжал беседовать, судя по всему, сам с собой: