Прогулка за Рубикон. Части 1 и 2

Минут пятнадцать ей удавалось не привлекать внимание. Но потом боковым зрением она увидела рядом с собой мужчину, сидящего прямо на земле, скрестив ноги.

– Хочу с вами познакомиться, – его белые зубы сверкнули в дружеской улыбке. – Я – Джерри.

– Почему со мной? – Вивиан даже не повернула головы. – Здесь столько интересных женщин.

– Когда женщин много, каждая в отдельности мало заметна. Но вас нельзя не заметить. И этот прекрасный цветок в волосах.

Вивиан вынула из волос цветок и повертела его в руках.

– Нарцисс – эмблема Уэльса. Это не кокетство, а проявление патриотических чувств.

– Теперь понятно, почему ваше имя Вивиан, а не Вивьен. Вы случайно не прапрапраправнучка короля Артура?

– Это вам лучше обсудить с моим отцом. Однако какая осведомленность…

Джерри придвинулся к ней поближе.

– Вы в этом журнале звезда. Видел ваши публикации и фотографию. Может, выпьем? Что принести?

– Ничего не надо. Мне достаточно.

– Вы здесь самая трезвая.

– Так кажется. У меня состояние… условной нестабильности второго типа.

– На юге так называют строй дождевых облаков при муссонном фронте.

– Именно это я имела в виду. Еще чуть-чуть, и я заплачу пьяными слезами.

– Скучаете?

– Да что вы, оттягиваюсь по полной! Обалденная тусовка.

– Согласен, вечер удался.

– Вы серьезно?

– Да. Непринужденная атмосфера. Много красивых и свободных женщин. Мне нравятся незамужние француженки. Они обладают каким-то особенным шармом послевоенных проституток.

– Теперь понятно, почему наши редактора ведут себя как пехотинцы генерала Монтгомери.

– Надо же хоть изредка разрушать условности.

Вивиан с интересом скосила на него глаза. Спортивный пиджак, модный галстук, джинсы Levi Strauss, коричневые замшевые сапоги. Американец. Фигура спортсмена, при этом тонкое умное лицо и цепкий, странно напряженный, почти мистический взгляд. В гладких черных волосах ранняя седина.

– Открою вам секрет, – Вивиан напустила на себя безразличие и скуку, – у нас в редакции особым шиком считается трах во время телефонного разговора. Вы готовы?

– О-о! Конечно. Аж дух захватывает.

Вивиан провела двумя пальцами по углам чуть раскрытых губ.

– Но есть одна проблема. Мне не надо никуда звонить.

– Позвоните маме.

На удивление Вивиан Джерри не чувствовал подвоха.

– Вы извращенец? – она опустила глаза от душившего ее смеха.

– Ничего такого я за собой не замечал.

Вивиан посмотрела на часы. Они показывали четверть десятого. В ее планы не входило задерживаться здесь так долго.

– Вы всегда так шутите? – спросил Джерри.

– Почему нет? Неплохое начало для знакомства, – Вивиан протянула руку. – Чем занимаетесь?

– Я ваш коллега и восхищаюсь вашими статьями.

– Неужели? Один коллега назвал мои статьи глянцевыми фантазиями могил.

– Наверно, вы ему отказали.

– Намеки, намеки, – Вивиан стало скучно. – И куда вы теперь?

– В Ригу.

– Но там нет никакой войны.

– Посмотрим. Шаткое равновесие может рухнуть в любой момент. Даже от случайно оброненного слова. Знаете, как появилась демократия в Древнем Риме? Нет? Все началось с изнасилования благородной римлянки Сегесты. Насильником оказался сын жестокого царя Тарквиния. В общем-то ничтожное событие. По историческим меркам. Но оно послужило поводом к восстанию, которое в один день покончило с тиранией.

– И кто же в Латвии исполнит роль Сегесты?

– Вот мы и посмотрим. После того как страны Балтии объявят о независимости, там неизбежно начнется кровопролитие. Резкие заявления. Баррикады. Трупы. По-другому не бывает. Свобода, она такая, – Джерри говорил медленно, взвешивая каждое слово. – Вы когда-нибудь были в Балтии?

– Нет. Но слышала, что Ригу называют маленьким Парижем.

– Ничего общего. Их сближает только бесконечное разнообразие серых тонов.

– Кстати. Кто вам слил информацию, что я еду в Латвию?

– Разве это секрет?

Вивиан посмотрела на Джерри в упор, потом снова на часы.

– Ну ладно, мне пора.

– Заканчивать вечеринку надо качакой. Бразильской текилой.

– Пусть будет качака, – Вивиан с раздражением почувствовала в себе размягченную сговорчивость. – И кофе, а то засну.

Джерри ушел и вернулся с двумя широкими бокалами, в которых плескалась прозрачная жидкость, и бумажным стаканчиком капучино. В петлицу его пиджака было воткнуто перо лука-порей[9].

Вивиан рассмеялась и похлопала в ладоши. Джерри галантно поклонился.

– Я где-то читал, что валлийские воины, отправляясь на битву при Хитфилде, воткнули порей в петлицы своих кожаных сюртуков[10]. Так мы встретимся в Риге?

– Не знаю, – Вивиан отпила глоток тепловатой жидкости. – Не хочу писать про Россию и ее разбегающихся сателлитах, – она отставила бокал в сторону и сняла крышечку с чуть теплого капучино.

– Напрасно. Россия – это женская тема. Все ужасы русской истории от тамошних баб. Тайный мотив коммунизма – желание восстановить матриархат. А то, что происходит в России сегодня, напоминает свальный грех.

– Все революции грешили групповухой, – Вивиан вылила остатки кофе на клумбу с цветами и смяла бумажный стакан. – Насколько я знаю, революция 1968 года началась с требований студентов Нантена допустить их в женские общежития.