Прогулка за Рубикон. Части 1 и 2

– Они не бунтовщики.

– А что творится на старой границе, в Бухене[57]?

– Никакой границы больше нет.

– Абу Симбел[58]?

– Песок засыпает стелы, храмы разрушаются. Печально стоят статуи наших богов, над ними гуляет ветер пустыни.

Фараон театрально простер руки к потолку и произнес словно молитву:

– Сердца наших богов преисполнены грусти. Но зло будет наказано. То, что не было наказано сейчас, непременно будет наказано после, – Сиамун опустил руки и опять уперся взглядом в Ноя. – Надо перебросить нубийский корпус сюда, чтобы проучить ливийцев. Пора им напомнить времена Рамсеса Великого. А то наши внуки застанут их на берегах Нила. Они без колебаний разрушат наши храмы и призреют наши законы. Что вы об этом думаете? – Сиамун обратился к присутствующим. Но его слова ушли в пустоту. Он махнул рукой и снова повернулся к Ною. – Ну, а ты что об этом думаешь? Не ты ли был славен когда-то тем, что разогнал толпы бродяг, пришедших с Востока? Этих дикарей с обкромсанными бородами, намотанными на голову тряпками и длинными одеждами. Почему бы тебе не сыскать теперь славу на Западе? Правда, у ливийцев, как и у всех упрямцев, голова крепкая, хотя и вся в перьях[59]. Надо бить, бить и бить по этим головам. Придет время, и дети мерзких ливийских князьков будут чистить горшки на моей кухне, а их жены будут моими наложницами, – Сиамун сделал непристойный жест бедрами. – Ливийцы – самые подлые и самые хитрые существа на свете. Они нарушили клятву верности Египту, медлят с уплатой дани, снюхались с финикийцами и евреями. Ох уж эти евреи! Они пробираются в наши владения, как крысы в амбары: стоит одной пролезть в щелку – и за ней придут другие. Черт знает что! И еще эти рыжие, ненавижу рыжих![60] – Сиамун почувствовал, что стал заговариваться, и растерянно посмотрел по сторонам. Но через секунду его лицо опять приняло надменное выражение.

– Мы еще не оправились от предыдущей войны, – сказал Ной, – и должны окрепнуть, прежде чем начать новую.

– Чушь! – зарычал Сиамун. – Одна удачная война обогатит нашу казну, как разлив Нила – наши поля. А ты что скажешь, Хермор? – фараон перевел взгляд на правителя Дома войны.

– Народ пребывает в неге и боится смерти, – неуверенно пробормотал тот, понимая, что получит отлуп. – Только хорошо оплачиваемые наемники готовы безропотно сражаться.

– Я что-то не понимаю, – рассердился Сиамун. – Разве спасение Египта – недостаточный мотив для гибели? Неужели я обречен быть в окружении трусов, которые готовы расстаться с жизнью, стараясь ее спасти? Я истопчу ваши тени, и ваши имена позабудут на земле. А что, – Сиамун перевел взгляд на Ноя, – Великий жрец Амона не передаст нам фиванский корпус?