Прогулка за Рубикон. Части 1 и 2

– Легко! – Марсо взяла в руки его ладонь и сделала вид, что изучает на ней линии жизни. – Если не уедешь в Россию, будешь работать в паршивом гараже на заднем дворе, ходить в засаленных брюках с болтающимися подтяжками, материться на приходящие счета, на плохое здоровье и отсутствие денег. И бухать под Высоцкого.

Таня посмотрела на мужа.

– Она меня пугает. Какая-то, прям, нострадамовщина.

– Давайте выпьем за женскую интуицию! – предложил Вадим.

– Чухонцы! Лабздуки! Тра-ля-ля, тру-ля-ля. Песенная революция, мать твою! – у Виталика заплетался язык. – Что уставилась? – он зло посмотрел на жену. – Вот что! Надо ввести одну атомную подводную лодку в Даугаву, а вторую поставить в нейтральных водах напротив Нью-Йорка. Вы знаете, что такое атомная подводная лодка? Это целый стадион, напичканный ракетами с атомными боеголовками. Американцы даже пикнуть не успеют…

Марсо заткнула Виталику рот куском хлеба.

– Все, мальчики! Заканчиваем с политикой. Пить я больше не дам. Лучше расскажите армейский анекдот.

– Не хочу я их анекдотов, – брезгливо передернула плечами Таня. – Не смешно. Глупые фантазии позорного отрочества.

– Новых анекдотов нет, – успокоил ее Вадим. – У нас вся жизнь сплошной анекдот. Такого наплыва мочалок на нашу базу еще не было.

– Вот, гады! – возмутилась Рита. – Теперь понятно, почему ты приходишь домой черт знает когда.

Вадим стал оправдываться:

– Местным девкам мы даром не нужны. Они обхаживают курсантов из развивающихся стран. Лучше Азия с Африкой, чем немытая Россия.

– Лучше там, где много-много белых обезьян, – передразнила его Рита.

– Белые обезьяны, как и настоящие белые штаны, водятся только в Бразилии, – уточнил Виталик. – А раз так, надо переквалифицироваться в управдомы. В этом доме есть Швоньдер? Есть здесь Швоньдер? Нет?

– Ты все напутал, – Юра с трудом сфокусировал взгляд и тупо уставился на пустую рюмку. – В управдомы хотел переквалифицироваться Бендер, и это он мечтал о Бразилии и белых штанах. А Швоньдер к тому времени уже был управдомом.

– Да знаю я все, – пьяно обиделся Виталик. – Девочки, вы хотели анекдот. Вот вам один случай из нашей жизни. Приходит мочалка к полковнику Бовину и говорит: «Ваш Ахмат – это курсант из Ливии – совсем сдурел. Хочет трахнуть меня в ухо». «Ну и что?» – спрашивает Бовин. «Как что? я же оглохну!» Бовин чешет затылок и спрашивает: «А в рот ты берешь?» – «Да». А Бовин: «Так ведь не онемела».

Марсо влепила Виталику подзатыльник.

– Совсем сдурел. Все! По домам.

Марсо закрыла окно, плотно задернула шторы и устало произнесла:

– Вечер не получился. Все напились. И ты тоже, хотя начал позже всех, – она подошла к Эдду и вытерла тыльной стороной ладони его влажный лоб. – Я смотрю, ты сильно прибавил в весе.

Он закрыл глаза. Победа! Голова была полна счастливой ерунды.

– Иди ко мне, – сказала Марсо, протягивая к нему руку. – Я так тобой горжусь.

Он положил голову ей на плечо и уткнулся носом в ее шею:

– Во сколько завтра встаем?

– В семь.

– В семь я еще не смогу вспомнить своего имени.

– В восемь? И что? Начнется новая жизнь?

Брюссель, Дурбан, Мукусо. Апрель 1990 года

Самолет медленно выруливал на взлетно-посадочную полосу аэропорта Шарлеруа в Брюсселе.

Виктор поерзал в кресле, чтобы полностью вписаться в его изгибы. Шум мотора резко усилился, и после короткого разбега самолет взмыл вверх, под крутым углом, и взял курс на Дурбан[43]. Наконец можно было спокойно подумать.

В брюссельском банке «Ламбер», где лежали его деньги, вырученные за ангольские алмазы, он на два года арендовал банковскую ячейку, куда положил дискеты с самой опасной информацией. Доступ к ячейке получал он, Лера и Анатолий. Информация с дискет автоматически удалялась через минуту после первой попытки ее прочитать без введения пароля.

Учитывая скорость, с которой у него накапливались материалы, летать в Брюссель придется не реже одного раза в месяц.

Сквозь дремоту он рассматривал силуэт стюардессы на фоне света, просачивающегося из служебного помещения, на ее стройные ноги, изгиб рук, уверенно держащих поднос с бокалом шампанского. Она склонилась над ним, а он погладил ее бедро, чувствуя на ладони шероховатую поверхность нейлона. Но это был только сон. Он проснулся, пригубил шампанское и откинул голову на мягкое изголовье. Подлетая к Дурбану и глядя сверху на просторы буша, Виктор испытал небольшое волнение. Буш больше не был тусклым плоскогорьем, которое он покинул два года назад. Все было ярким и цветным. Потом появилось море и сплошная линия золотистых пляжей, называемое Золотой милей. Здесь в 1497 году под Рождество к берегу причалил корабль Васко да Гама.

Около часа Виктор бродил по центру города. Он был в Дурбане несколько раз, но проездом. При белых это был фантастический город. Теперь здесь орудовали черные банды.

Перед мэрией стоял памятник Яну Сматсу, многолетнему премьер-министру Южно-Африканского Союза и ярому стороннику апартеида. Нельсон Мандела, став президентом, обещал памятники не трогать, и слово свое сдержал.