Прогулки на костях

Какое-то время она ждала его ответа, но он ничего не мог выдавить. Как сказать ей, что он чувствует, если сам не может этого объяснить? Физическая боль, которую он пережил; облегчение в этот момент. Желание сдаться и умереть; решение двигаться дальше. Вкус ее супа. Живой труп Эмери Саммервилла. Огромное солнце висело низко на западе, но все еще ярко светило и обжигало его кожу.

Он улыбнулся. Кивнул.

Спустя мгновение двигатель квадроцикла взревел. Снова лихо рванув с места, она запетляла по высокой траве и стала спускаться по склону холма обратно к линии всепоглощающих деревьев.

Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, а потом еще дольше, пока не стих шум мотора и не остался только глухой гул шоссе. Затем он опустился на здоровое колено, а потом и на ягодицы. Отложил трость в сторону и поднес запястья ко рту, чтобы зубами развязать узлы.

Он немного отдохнул, улыбаясь и не веря в происходящее. Потом свернул шнур в маленький моток и сунул его в карман. Он подтянул свой рюкзак поближе и перекинул его через плечо. Затем потянулся за тростью и поднялся на ноги.

Морщась от каждого движения, он повернулся лицом в другую сторону, увидел внизу шоссе и торговый центр, низкие здания с плоскими крышами, прямоугольные кондиционеры и круглые вентиляторы на крышах, линию гор, уходящих на север, зелень, уплывающую в далекую синеву. Тут он почувствовал, как что-то нахлынуло на него и пронзило насквозь. Что-то мощное, теплое и яркое, большое, бурлящее, что-то такое, что заставляло его смеяться, вобрать в себя все это и навсегда наполниться этим. И тогда он подтолкнул себя вперед и захромал вниз с последнего выступа, один кособокий шаг за другим.

Глава сто двадцать пятая

Демарко вышел из травмпункта с новым компрессионным бинтом, намотанным от основания пальцев ног до середины бедра, металлическим костылем, специально подобранным под его рост, рецептами на викодин от боли и амоксициллин от инфекций, набором рентгеновских снимков, показывающих его порванные связки и травму субталярного сустава, и списком инструкций, предназначенных ограничить его передвижение в течение следующих нескольких недель. Ему сделали проверку на сотрясение мозга, которую он почти прошел, и наложили двадцать швов, чтобы закрыть рану от внешней стороны его левой лодыжки до середины бедра. А также помазали одиннадцать мест от головы до лодыжки мазью для царапин и ссадин, приклеили четыре «бабочки» на более глубокие рваные раны, еще не покрытые коркой, и сделали выговор устами миниатюрной рыжеволосой медсестры вдвое моложе его за то, что он рискнул пойти в лес таким «до смешного неподготовленным».

Она выкатывала его инвалидную коляску на стоянку, где его ждало такси, чтобы отвезти обратно к фургону.

– Считается, что с возрастом люди умнеют, – сказала она ему.

Демарко, сидевший с рюкзаком на коленях, зажав между ними костыль и трость, со всем спокойствием ответил:

– Да, я слышал, что это правда.

– Ну, по вам и не скажешь, да?

– Пока что нет. Может, с этого момента все изменится.

Она открыла ему дверь в такси и отошла, чтобы он пролез внутрь.

– На всякий случай повторю, – сказала она, – не ходите снова в горы один. А если и пойдете… – Она решила не заканчивать предложение, но потом добавила, глядя на его робкую улыбку: – Просто не ходите.

Он с удивлением обнаружил, что находился всего в четырех милях от того места, где оставил свой фургон. После того, как он завел двигатель и включил кондиционер, Демарко достал из рюкзака телефон и подключил его к зарядке.

Там было девять эсэмэсок и пять голосовых сообщений от Джейми. Посыл первых был – Где ты? Ты в порядке? Последние же в основном состояли из таких синонимов, как эгоистичный, невнимательный, глупый, безголовый, эгоцентричный и эгоистичный.

После того, как он достал из холодильника новую бутылку воды и выпил где-то треть, он позвонил Джейми.

– Где тебя черти носили, Райан? – таким было ее приветствие.

«Начни с травм», – подумал он.

– Я порвал несколько связок, у меня стрессовый перелом левой голени, вывих лодыжки, множество ушибов и легкое сотрясение мозга, очень легкое, но…

– Какого черта! – воскликнула она. – Чем ты занимался?

– Несчастный случай в лесу, – ответил он ей. – Прости меня, я…

– В каком лесу? Где ты? Мне нужно за тобой приехать?

– Я сейчас в фургоне. Вернусь через шесть часов или чуть меньше.

– Шесть часов!

– Наверное, поменьше.

– Тебе нельзя водить машину с сотрясением!

Все, что она говорила, сопровождалось восклицательным знаком. Он чувствовал, как каждый из них, словно костяшками пальцев, ударяет его по больному месту на затылке.

– Я в порядке, – сказал он ей и вдруг почувствовал себя очень усталым, но и счастливым, таким счастливым, что мог заплакать.

– Ты ни в каком не порядке, Райан! Абсолютно!

– Я знаю, – сказал он. – Я люблю тебя.

В ответ он услышал лишь тишину. А затем снова ее голос, но тише, более хриплый и чуть сдавленный:

– Тебе нельзя водить в таком состоянии.