Прогулки по Аду (СИ)

Когда я вернулся, ее уже не было. Выдали замуж, или умерла, — я замолчал.

— Все мужики трусливые, эгоистичные сволочи. Даже в Японии, — подвела философское резюме моему рассказу кукла.

— Ну, — спросило воображение, — и ты думаешь нырнуть в бассейне и вынырнуть в Японии пятьсот лет назад?

— Типа того. Лучше, конечно, подошло бы море где-нибудь в Азии. В том же Таиланде. Но бассейн сойдет тоже. Чтобы далеко не ездить.

— А как ты собираешься развязывать карму. Женишься? — поинтересовалось воображение.

— Не знаю. По обстановке. Черт его знает, чего там было на самом деле, — пожал плечами я.

— Могу не дождаться, — покачала головой кукла. — Батарейки сядут.

— Да ладно, — усмехнулся я, — время, оно относительно. Я думаю, мне пяти минут хватит на все.

— Открывай навигатор, — сказало воображение кукле. — Поедем купаться.

— Надо только купить плавки, шапочку и очки. У тебя деньги есть? — спросил я.

— Есть, — ответила кукла, заводя машину. — Только тебе лучше не очки, а маску, чтобы людей меньше рожей своей пугать.

— А справка для бассейна у вас есть? — ехидно спросило воображение.

— Блин, — сказал я.

— А паспорт? — добавило оно.

Мы переглянулись с куклой.

— Можно в Москву-реку забраться, — сказало воображение. — Ты же любишь там плавать.

Я брезгливо поморщился.

— Будет тебе паспорт, — трогаясь, сказала кукла. — Фотография-то теперь любая годится, да и возраст, — добавила она, смерив меня взглядом. — Сейчас пять часов, для клиентов поздновато, конечно, но будем надеяться, что кому-то припрет под утро. Поехали.

Через двадцать минут кукла остановилась на дублере Ленинградки, не доезжая Речного вокзала.

— Ждите меня здесь. Я быстро, — сказала она, выходя из машины.

— Сколько же на свете извращенцев, — воображение печально посмотрело вслед удаляющейся хрупкой фигурке. — Ведь она совсем ребенок, — и громко заржало.

Я снова поморщился.

Минут через десять сзади лихо тормознула «бэха». Из нее выглянула кукла и махнула нам рукой.

— Ознакомься, — протянула она мне паспорт, когда я сел рядом. — Теперь у тебя и права есть, а заодно и тачку поменяли.

Я открыл паспорт. Зейналов Ашот Тигранович 1980-го года рождения.

— Нормально, — сказал я, засовывая паспорт и права в задний карман брюк. — А с мужиком-то этим что?

— Убило разрядом молнии в грозу, — ответила кукла, взглянув на безоблачное небо. — Пять процентов на козла истратила. Скоро опять заряжаться придется.

— Радикально, однако, — с уважением сказало воображение.

— Я вообще девочка радикальная, — и кукла с визгом сорвалась с места. — Механика, — пояснила она. — Потому и взяла.

— А чего Наследника не убила в свое время? — спросил я.

— Маленькая была. Про первый закон робототехники знаешь? — Я кивнул.

— Вот из-за него и не могла. Он меня контролировал.

— А теперь? — удивился я.

— А теперь я его контролирую. С тобой оттренировалась. Теперь я его вместе с двумя другими могу засунуть Азимову в жопу.

— А говоришь, не ругаешься, — улыбнулся я.

Извини, — кукла замолчала, потом сказала: — В бардачке темные очки и бандана, свою рожу прикроешь немного. И барсетку его проверь, может, еще чего интересного имеется.

В 12 часов, вооруженный купальными принадлежностями и фальшивой справкой, купленной за «бешеные деньги», я вошел в физкультурно-оздоровительный комплекс в районе Большой Академической улицы.

Распугивая посетителей своей улыбкой, взял билет в бассейн на ближайший сеанс.

А ведь всего одна инъекция трансбодина, и мог стать любым красавчиком. Только где же его возьмешь? Не продается, а обращаться по своим каналам и времени нет, и опасно, поставщики и стукануть могут.

Вместо трансбодина я купил в аптечном киоске флакон альмагеля и упаковку мотилиума. Сказался завтрак в «МакАвто» после полугодовой комы на искусственном питании. Меня тошнило, и болел живот. Не утонуть бы по-настоящему.

Запив мотилиум альмагелем, пошел в бассейн. Воображение увязалось со мной. Сказало, что хочет посмотреть на процесс. Справка ему была не нужна. Оно просто вообразило ее. Да и плавки тоже.

Кукла решила ждать меня на диване в фойе, занявшись перелистыванием глянцевых журналов. А сколопендра осталась в тачке, слушая музыку и загорая на приборной панели под лобовым стеклом.

Я плюхнулся в воду. Удивился, что 28 градусов — это, оказывается, холодно. В самой глубокой части ушел на дно. Задержав дыхание, я смотрел на плавающих надо мной посетителей бассейна.

Текли секунды, кровь стучала в висках, горло сжимал спазм, глаза медленно вылезали из орбит, вода потихоньку заливалась в нос, очень хотелось вынырнуть и вдохнуть, и ничего не происходило. Никакой Японии, блин.

Надо мной проплыла толстая баба в сером купальнике. Я конвульсивно пошевелил руками.

— Вообрази акулу, — шепнуло мне на ухо воображение.