Прогулки по Москве. Москва деревянная: что осталось

Но не только перечисленные выше обстоятельства являются причинами недолгой жизни деревянных домов. В современной Москве на первый план выходит их недобросовестная эксплуатация. Еще сравнительно недавно, в годы жилищного кризиса, деревянные особняки использовались под коммунальное жилье. Производилась перепланировка, и в бывшем особняке появлялись коммунальные квартиры. Как правило, именно в это время домам наносился наибольший ущерб. О таких зданиях говорится в книге.

С появлением в Москве первых каменных зданий началось постепенное вытеснение из города деревянных строений с заменой их каменными и кирпичными. Этот период длился более пятисот лет, вплоть до начала XX века, когда строительство деревянных домов в Москве практически прекратилось.

Уже со второй половины XIX века деревянные дома строили, как правило, на окраинах Москвы, в фабричных районах. Это были бараки с коридорной системой: двери комнат выходили в длинный коридор. Кухня и другие удобства были общими. Такой тип деревянного дома оказался очень живучим. После Октябрьской революции, во время Великой Отечественной войны и в первые послевоенные годы в бараках жили десятки тысяч людей. Не знаю, сохранился ли в Москве хоть один барак 30-х годов прошлого века. Его следовало бы сберечь как памятник эпохи.

Царь-колокол

Сегодня в разных районах Москвы еще сиротливо стоят отдельные старинные деревянные постройки. Судьба этих домов внушает тревогу, и здесь большие претензии у общественности и активистов «Архнадзора»[2] имеются к органам охраны памятников, которые должны контролировать состояние деревянной архитектуры в Москве. Многие строители и работники коммунальных служб, а иногда и руководители столицы не могут понять, «зачем их надо беречь, такое старье». Но для человека, любящего Москву, это чудом уцелевшие частицы истории родного города.

И тут мы подошли к извечному главному вопросу – что делать?

Ворота Николо-Корельского монастыря

Самый надежный и проверенный способ сохранения памятников деревянной архитектуры – организация музеев деревянного зодчества на открытом воздухе. В них свозят и реставрируют памятники со всего региона. Такие музеи есть под Архангельском, в Новгороде, в Костроме. Есть такой музей и в Москве, в Коломенском. Ученые долго спорили, правильно ли вырывать памятник из родного окружения и перевозить за десятки, а иногда и сотни километров. Но в дилемме, что лучше: оставить памятник умирать на исконном месте, где его увидят десять энтузиастов, или перевезти, реставрировать и сделать доступным для тысяч людей – победил второй вариант. Однако все сказанное относится к деревянным памятникам народной архитектуры, а городские дома в такие музеи не попадают, значит, для памятников Москвы этот вариант не подходит.

Многолетний опыт подсказывает, что памятники архитектуры, и не только деревянные, надо как-то использовать. Стоящий в городе пустой дом долго не проживет. Как использовать? В домах В. Л. Пушкина и В. М. Васнецова, например, организовали прекрасные мемориальные музеи, сотрудники которых самоотверженно оберегают здания. Но в каждом деревянном памятнике делать мемориальный музей нереально. Возможен и более широкий подход. В Москве живут десятки, если не сотни коллекционеров, которые вынуждены хранить свои сокровища в квартирах, где буквально ногу негде поставить. Чего только москвичи не собирают: столовую посуду, утюги, пишущие машинки, шарманки и музыкальные шкатулки, картины и гравюры, фотоаппараты, пряники, старинную одежду, часы, игрушки – всего не перечислить. У меня перед глазами стоит квартира моего покойного друга, собранию которого могут позавидовать многие музеи. Что с этими сокровищами делать, семья не знает. Коллекционеры мечтают показать свои собрания людям, но боятся: они не уверены, что их не обманут, что все будет цело. Передавать коллекцию в музей, где она обречена лежать в запаснике, хотят не все. Да и какой музей согласится принять, например, коллекцию старинных бутылок или мундирных пуговиц? Как правило, после смерти владельца такие коллекции расходятся по рукам или исчезают. Во многих странах Европы и в Америке подобные коллекции размещают в маленьких музеях. Если бы московским властям удалось перенять этот опыт, часть деревянных особняков зажила бы новой жизнью. Однако боюсь, что в обозримом будущем у нас такого не случится.

Деревянные особняки хороши для небольших, например, детских, библиотек, домов детского художественного творчества или учреждений культуры. Так, в доме Палибина – ему в книге посвящена глава – находится один из отделов Института реставрации, которым руководил С. В. Ямщиков. Это почти идеальный вариант.

Савва Ямщиков