Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"!

Люблю цыганские песни и при первых звуках цыганского воя на меня нападают судороги и конвульсии! Но когда родное телевиденье показывает шикарные хоромы, что строят представители "вольного" племени на деньги от продажи наркоты — никаких призывов "к расовой ненависти" произносить не нужно: "лучше один раз увидеть дома камерой оператора, чем сто раз…". Что остаётся думать о "вольных детях"? Что остаётся думать, когда показывают наглого, жирного "кацо" на "вечной каторге в стране угнетения": торговле? Или кадры о том, как "лица кавказской национальности" "охотятся" за сумками столичных ротозеев? Или охоту за "женским товаром"? Призывы к "вражде между народами" отходят в сторону: лишние они! Хватает внимательного просмотра деяний представителя иного племени и упомянутая вражда без помощи телевизионной "Дежурной части" надёжно и навсегда вползёт в сознание.

"Расизм" — это когда ты лучше всех, а "интернационализм" — когда все равны, но кто-то один чуть-чуть "равней" остальных. И как быть со мной, когда "перебрав" лезу голым плескаться в фонтан "вечного" города?

— На планете Земля нет ни одного "двуногого и прямоходящего", кто бы не страдал от "расизма-шовинизма с примесью "ксенофобии". "От проявления расизма" маются "все племена и народы", но степень и формы "расовой нетерпимости" — разные. У одних такие "проявления" протекают бурно, у других — скрытно… до поры. Думаешь, почему библейская башня, эта "стройка века", развалилась?

— Вроде бог испугался, что люди, достроив её, до него доберутся и счёт за херовое житие предъявят…

— Ну, да… Бог — и вдруг какие-то страхи перед человеком, коего он изобрёл! Богу не было известно, что с каждой сотней метров подъёма в небо кислорода всё меньше и меньше в воздухе остаётся? Нет логики… Всё проще: у строителей "на завершающем этапе стройки" "на почве расовой неприязни" драка случилась, а бог в их свару не стал вмешиваться. Стройка остановилась, никто вавилонскую башню не разрушал, сама развалилась: качество материалов был низким…

А бог попутно понял, что не то создал, ошибся и в "межэтнические" ваши драки не вмешивается до сего дня:

— Нравится рвать глотки!? Вот и продолжайте! Вас много, плодитесь так, что скоро прокормить себя не сможете. Я вам завещал "украшать Землю", а вы что с нею делаете?

"Кто виноват"? ОРТ! Это оно транслировало в известные времена на всю страну языковую слабость первого и последнего "президента страны советов". Телевиденье разрушило "великую и славную семью советских народов"!

— "… память о которой долго будет жить в сердцах нынешних "отцов народа". Из тех, кто быстро сообразил, что нужно "менять кожу" и "перестраиваться" из секретарей обкомов в губернаторы!

Ах, майор времён служения в стройбате! "Вечен и бессмертен" ты в памяти моей! Майора-человека буду помнить всегда, но ахинею об "экономическом могуществе страны развитого социализма", что нёс на политзанятиях по утрам, забыл на втором году службы.

Байки о "процветании страны советов" пролетали мимо ушей, не фиксировалась сознанием, но "коМуническая" партия в его исполнении останется в памяти до конца дней моих. Тем "великим" словом в исполнении майора упивался тогда, и своей прелести оно не потеряло и сегодня.

Любовь к носителям "коМунических" у части граждан не сгинула и до настоящего времени, но ни бес, ни я не знаем процент граждан тоскующих по "сильной руке". Какая это рука — здоровая, или сухая, как прежде, что новая рука может натворить — тоскующим безразлично: "рука" должна быть"!

Мы любим, получать по морде, пусть и сухой рукой! Если эта рука опять поманит "на защиту социалистической родины", иной и быть не может — пардон, — "всем и всегда "дадим сдачи"!

Отвратнее батальонной кормёжки ни раньше, ни позже не было. Треска, капуста, перловая каша прозванная "кирзой", жареная до черноты на неизвестном жире томатная паста, коя очень жестоко била изжогой по стройбатовским пищеварительным трактам.

Белый хлеб давали только тем, кого батальонная медицина признавала "слабым на желудок". Батальонные "временные военные трудности" скрашивались еже утренними песнями о "родной коМунической партии" в исполнении майора. Как всегда, ничего нового.

Момент, когда хотел бы опротестовать древнее утверждение о том, что "если человека долго называть "свиньёй" — он захрюкает". Ошибка: три года майор говорил нам, полусолдатам, о прелестях "социалистического строя", а мы ему не верили! Не хотели "хрюкать", как замполит ни старался! Напрасно бился с нами майор!