Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"!

Подвал на соседней улице сами спасающиеся называли "убожеством", но такая оценка не мешала им набиваться в "убожество" до предела. Так было и в ту ночь.

Ошибки в прогнозе не было и всё, предсказанное сестрицей Нюрой, сбылось в начале ночи. Подлая вражеская авиация начала "работу" с наступлением полной темноты.

Враги прилетели и, не мешкая, приступили к основному занятию: долго и обильно "долбили" город и станцию. Основательно. Каждый из пребывавших в "убожестве" с минуты на минуту ожидал, что "долбание" малозначительных мест вот-вот закончится и вся мощь военно-воздушных сил врагов обрушится на их яму!

Сегодня, когда заканчиваю седьмой десяток лет "командировки" в этом мире, непонятная сила тянет задавать вопросы в пустоту. Вопросы сплошь низменные, призёмлённые и нет ничего удивительно в них: они родились в погребе для хранения припасов на зиму. Нужно представить ночь конца лета 1941 и тесный, закрытый изнутри, слабенькой крышкой, погреб. Плюс отсутствие какого-либо источника света, плюс "обработка" вражеской авиацией только ей одной известных объектов. Хватит?

В возрасте шести лет дети с горшком управляются сами, если от неизвестного продукта на них не наваливается диарея… то есть, понос… понос.

Но в возрасте шести лет, даже при умении в совершенствовании пользоваться горшком, я испытал неуправляемое, произвольное ослабление основного "запорного кольца" в заднем проходе. Не совсем полное с вываливанием содержимого прямой кишки, а так, всего лишь "ослабление его прочности"…

Первым местом моего "конфуза" был погреб.

Это потом, в "пылу самообразования", узнал, что Природа своим "детям" во многие места тела понаставила запорных "колец" из мышечных волокон с одной целью: удерживать всё ненужное организму до срока и момента, когда организм из "центра" не даст кольцу команду:

— Открыться и произвести сброс! — время между "подпёрло" и командой "открыться!" на языке монастырских пролетариев называлось "терпением".

Учёные-физиологи утверждают, что команды на открытие основных "запорных колец" наших тел мы подаём сознанием, с чем никак не могу согласиться: в памятную "погребную" ночь мой персональный сфинктер плохо слушался… Утешало: "запорные кольца" остальных обитателей земляной норы отказывались служить как и мои и подавали "звуковые" сигналы "без зазрения совести". Сигналили о том, что устали от страха и потеряли "сдерживающие способности"… В организмах спасающихся в погребе наступила "анархия", поэтому сфинктеры открывались без команд из "центра". Это было ново, но неинтересно потому, что скоро в погребе нечем стало дышать.

В позорных моментах жизни, что иногда приходят к нам, есть одно, но очень сильное и надёжное утешение: "не я один засранец"! Формула хороша, но тогда она не улучшала положение спасающихся от бомбёжки насельников монастыря. Совсем скоро встал выбор: или задохнуться от нестерпимой вони собственного приготовления, или отдаться на растерзание бомбардировщикам Luftwaffe!

"Решением проблемы" занялась мать:

— Давайте престанем срать?! — ничего иного от бывшей воспитанницы приюта выйти не могло.

— Тихо! Молчи! Лётчики услышат и на нас боНбу бросят! — приказ на соблюдение тишины исходил от владелицы норы. Иных слов на призыв матери не портить "среду обитания газами" не было.

На слова о "сбросе бомбы" на головы словоохотливых обитателей погреба мать захихикала. Что её рассмешило тогда — не знаю, но мой сфинктер от её смеха почему-то стал укрепляться. Сегодня пришла догадка: что такое "упрочнение" началось от врождённой любви к чужим скандалам. Надвигалась стычка между носителями мнений о способностях вражеской авиации обнаруживать прячущихся в подвале "мирных граждан страны советов". Зарождавшаяся свара обещала "повзрослеть" и стать интересной. Оно и понятно: самолёты вражеской авиации — они где-то в небе и далеко, а в погребе — вот она, своя "война", обещавшая "по накалу страстей" затмить настоящую, коя шла в это время на открытом воздухе. Я отключил слух от процесса бомбометания с самолётов Люфтваффе, и ушёл в начинающуюся ругань:

— Они всё сверху слышат! Мне говорили, что у них такие аппараты есть, которыми лётчики и под землёй слышат! — врала, но для чего?

— Услышат, как вы пердите? — поддала мать "жару".

Ответ на явно издевательский вопрос матери не помню потому, что где-то близко и внушительно грохнуло. Но не так, чтобы совсем близко, нет, не на территории родного монастыря, а где-то на станции. Участники скандала на секунды замерли. И опять только сейчас подумал:

— Поди, задумались: "чего ругаться!? Следующий "подарок небес" может оказаться нашим"! — в промежуток между сильным и близким разрывом бомбы, а затем "лёгким", далёким, скандал об "испорченном воздухе" продолжился с новой энергией.

Лукавили: воздуха в погребе не было, а стояла адская смесь из "индивидуальных газогенераторов" и затхлого воздуха погреба. Всеобщее счастье заключалось в том, что никому из спасающихся не пришла блажь зажечь спичку…

— Ваше счастье заключалось в отсутствии спичек.