Прогулки с Бродским и так далее. Иосиф Бродский в фильме Алексея Шишова и Елены Якович

И.Бродский. Вообще, Венеция связана с Востоком больше, чем какая бы то ни было часть Италии. Торговые дела и так далее, и так далее. Это же была империя, да? Венецианская республика. Территории везде, то есть половина Средиземного моря. Замечательные отношения были с Византией, пока они в семнадцатом веке, в конце семнадцатого, не начали расстраиваться. И расстроились очень сильно. Потребовался Дон Хуан Австрийский, чтобы все это привести в порядок. Но тогда уже упало могущество, все остальное…

И вот Венецианский Арсенал – это главная судоверфь Венеции, возникшая еще во времена ее расцвета. И все это зиждилось на торговле. А торговлю надо было защищать. И поэтому как раз здесь сосредоточилась вся вооруженная мощь Венецианской республики. Это гавань, где весь венецианский флот держался, да? Здесь хранилось оружие, здесь хранились ядра, здесь хранился порох. И здесь, в громадных доках, хранились корабли, их строили и ремонтировали. И до сих пор всякие такие катера береговой охраны и таможенные катера пасутся здесь.

В последнее время производились попытки превратить это место в музей. Фонд Гуггенхайма хотел выставлять все современное железо и инсталляции, как это называется по-русски. Это абсолютно чудовищные дела, но, слава богу, этого не произошло, и Арсенал сохранился. Просто пустые помещения, там эллинги и все что угодно. И доки небольшие. Замечательная пушка стоит, единорог такой.

* * *

Венецианский Арсенал Данте описал в двадцать первой песне «Ада», из чего следует, заметил Бродский, что Данте бывал в Венеции и знал ее. Поэтому на фасаде Арсенала высечены три строфы, три терцины из «Божественной комедии». Он их нам по-русски прочитал:

И как в венецианском арсенале
Кипит зимой тягучая смола,
Чтоб мазать струги, те, что обветшали,

И все справляют зимние дела:
Тот ладит весла, этот забивает
Щель в кузове, которая текла;

Кто чинит нос, а кто корму клепает;
Кто трудится, чтоб сделать новый струг;
Кто снасти вьёт, кто паруса латает…[1]

В XVII веке возле ворот Арсенала установили знаменитого Пирейского льва и трех древних львов поменьше, вывезенных из Греции в качестве трофеев Венецианской республики, завоеванных в Великой Турецкой войне.

«Обычно перед этими львами всегда сидит либо кошка, либо собака, – сказал Бродский. – Потому что у этих зверей, у них чутье, что они совпадают со скульптурой. То есть если вы думаете, что их тут четверо, этих львов, перед ними еще сидит пятый, но живой. Что такое кот на самом деле в Италии и в Риме? Особенно в Риме это очевидно. Это такой, как бы сказать, сокращенный лев. Так же как мы – сокращенные христиане, да?»

Еще один лев – крылатый – помещен прямо над воротами Арсенала. Отсюда до Морского музея Венеции буквально два шага. Но Бродский привел нас в этот музей отдельно и специально, через несколько дней. Там, в Корабельном павильоне, золоченый крылатый лев парил над венецианскими судами прошедших веков.

«Вот замечательный лев святого Марка, и в лапах у него открытая книжка, – сказал Бродский. – Вы везде видите этого льва с книгой, это чрезвычайно грамотный лев у нас. Pax tibi, Marce, Evangelista meus, что значит „Мир тебе, Марк, мой евангелист“. Кто говорит? Кто может сказать евангелисту „мой“?» Рейн ответил, что только Господь может. «Правильно. Четверка».