Прогулки с Евгением Онегиным

Эта тенденция закрепилась при подготовке и (пере)издании «малого» академического собрания в десяти томах, уже после войны – поколением, сменившим в тридцатые годы предыдущее, еще способное свободно мыслить.

Комментарий Оксмана, 1934 год, и фактически опровергающая его статья Попова в 1940 г. Вот в этот промежуток времени все и произошло. 1937 год, первый сборник произведений Катенина в Малой серии «Библиотека поэта», вступление и комментарий Вл. Орлова. 1954 год – этот же сборник уже в третьем издании этой серии. В книге «П. А. Катенин. Избранное» (М.-Л., «Советский писатель», 1965) авторство вступительной статьи и комментария принадлежит Г. В. Ермаковой-Битнер – Вл. Орлов к тому времени уже стал редактором серии. Но зато текст произведений Катенина приводится по экземпляру прижизненного издания из частного собрания Вл. Орлова, о чем делается специальная отметка, и приходится только недоумевать, почему для этой цели не годятся другие экземпляры. Как отнеслась Ермакова-Битнер к комментированию неудобных мест, примеров достаточно, они приведены выше. Вопрос, пропустил ли бы Вл. Орлов, занимавший влиятельное положение, что-либо, противоречащее имиджу Катенина как «друга» Пушкина, считаю риторическим.

1984 год. В издательстве «Просвещение» выходит монография Б. С. Мейлаха с избитыми штампами в отношении «Повестей Белкина»; солидное издательство то ли не знает, то ли просто не хочет знать о публикации за десять лет до этого материалов Белькинда и Шварцбанда, по сравнению с которыми сентенции Мейлаха выглядят более чем слабыми. Оно и понятно – тут центральное издательство, Мейлах, а там – какой-то пединститут, к тому же еще и Даугавпилский…

Издательство «Наука», в котором в 1974 году вышла «Поэтика Пушкина» С. Г. Бочарова, – не Даугавпилский пединститут, а посвященный «Повестям Белкина» раздел в этой книге – едва ли не лучшее, что вообще было опубликовано о поэтике Пушкина за все годы существования пушкиноведения. Не считая, правда, опубликованной в 1967 году статьи самого Бочарова «Форма плана» («Вопросы литературы», 12-1967), содержание которой стоит не одной докторской диссертации. Ясно же, что опубликованная в 1984 году монография Мейлаха – шаг назад. Выходит, что просвещение интересует не содержание творчества Пушкина, а нечто иное? Что же в таком случае?

А ведь до 1984 года, в 1980 году, тоже в издательстве «Наука», вышла еще и монография Н. К. Гея о прозе Пушкина – пусть эта работа не такая сильная, как у Бочарова, но и по сравнению с нею монография Мейлаха проигрывает… Кстати, редактором монографии Н. К. Гея был уже С. Г. Бочаров – к тому времени все еще кандидат филологических наук. Что же это за наука такая, которая держит в черном теле такие светлые головы?..

1996 год, «Новое литературное обозрение». Подписанная инициалами заметка-фельетон по поводу издания в Москве сборника статей о творчестве Пушкина. Аноним изгаляется по поводу того, что из шестнадцати статей сборника по крайней мере тринадцать были ранее опубликованы, в их числе статьи С. Г. Бочарова и B.C. Непомнящего. Мне стыдно за журнал «Новое литературное обозрение» и за его редакционную коллегию – ведь то, что удалось опубликовать Бочарову, намного ценнее всей вместе взятой околопушкинской макулатуры, изданной до и после этого. Одна его фраза – «Мир героев – роман в романе» дает автору право издаваться, переиздаваться и быть читаемым до тех пор, пока официальная пушкинистика не поймет, что в этой фразе – содержание всего романа Пушкина (я не говорю уже о том, что С. Г. Бочаров пришел к этому заключению через анализ позиции рассказчика).

B.C. Непомнящий в главе «Начало большого стихотворения» своей книги «Поэзия и судьба. Над страницами духовной биографии Пушкина» (М., «Советский писатель», 1987) писал: «Звенья сюжета героев можно осмыслить как своего рода «отступления» от сюжета автора, точнее – инобытие этого сюжета […] В главе [первой] как минимум, два времени: настоящее, когда пишется роман, и прошлое, которое в нем описывается. Отсюда очевидно, что двойственность отношения к герою в значительной мере является функцией изменившегося автора: автор в настоящем уже не совсем таков, как в прошлом…» То есть, еще десять лет тому B.C. Непомнящий описал то, чему фактически посвящена эта книга. И не вина этих авторов, обладающих колоссально развитым чувством подлинного стиля Пушкина и стоявших очень близко к разгадке, что окончательную черту им переступить так и не удалось.