Прогулки с пантерой

— Марко, честное слово, я все понимаю. Но давайте подумаем о тех, для кого жизнь уже в прошлом. Вспомните пожалуйста о цели своего визита в Москву, соберитесь! Арина, она же никуда не денется. Она выздоровеет, все будет хорошо. А сейчас нам надо работать. Работать.

— Да, да, я соберусь. Погодите. Давайте выпьем вина сегодня вечером, а? Я приглашаю вас в ресторан! Давайте на чуть-чуть, вот прямо на столечко, — Марко прихватил кончик своего мизинца, — забудем о грустном.

— Все, что угодно. Ресторан, баня, девочки. Но сейчас мне нужно от вас одно. Сравните это место с теми, где мы уже были.

Марко еще немного побродил меж деревьев.

— Да, его почерк отличается и здесь. Словно это место выбирал уже третий человек. И кстати, он действительно живет здесь рядом. Уверенность, с которой он избавился от трупов, говорит о том, что эту местность он знает, как свои пять пальцев. Вот видите ту точку. Она чуть дальше и на первый взгляд просматривается в куда меньшей степени. Но если сместиться на два шага левее, станет очевидно — ее видно из охранной будки. Между деревьями есть просвет. А вот здесь, на достаточно открытом пространстве, он почти не рисковал. Скорее всего, действовал машинально, не задумываясь о подоплеке своего выбора. Но такая машинальность как раз и достигается в случае, когда бывал в этом месте не раз. Возможно, он выгуливал здесь собаку или катался на велосипеде. Хотя, скорее всего, собака. Для велосипеда негодная дорожка.

— У него есть собака?

— Есть. Или была. Скорее всего. Впрочем, это неважно.

В Медведково все повторилось. Формально от тела всякий раз избавлялись одним и тем же способом. Но по факту это делали четыре разных человека.

— Как такое может быть?

— Не знаю, — Марко искренне недоумевал, — давайте дождемся завтрашнего дня и посмотрим на результаты мониторинга. Сдается мне, нас ждут сюрпризы. Настя, вы обещали ресторан, вино, а еще баню и девочек!

— Ресторан и вино обещали вы. А насчет бани и девочек я передумала.

* * *

Днем из города детства вернулась Санька. Я успела лишь коротко переговорить с ней по телефону, но по ее интонациям поняла, что настроение у девушки на нуле. А чего она, собственно, хотела? Явиться прекрасной загорелой нимфой в тихо умирающий от безработицы районный городок и ждать, что прежние знакомые, застывшие в прошлом, встретят ее с распростертыми объятиями? Их радость за Саньку означала бы признание собственной никчемности. Глупо рассчитывать на подобное великодушие. Подружки хвастались детьми, у некоторых старшие уже заканчивали школу, демонстрировали фотографии, сделанные на семейных дачах, кормили Саньку домашними деликатесами и уверенностью в правильности именно своей жизни вселяли в мою подругу комплексы, по величине сопоставимые с черными дырами. В эти черные дыры легко ухали ее заморские одежки, приобретенный на чужбине лоск и беглое знание итальянского. О муже, который пока вовсе даже и не муж, и вовсе говорить нечего. Чем она могла похвастаться? Тем, что с родителями раз в году видится? Бездетностью? Шатким социальном статусом? Ее ценности, наложенные на посконный быт, меркли. Цена ее достижений была столь же нелепа в глазах родных и близких, как «Феррари», купленная для поездок на огород. Что составляет счастье человека? Дети, дом, большая крепкая семья. Женатого мужика, уж не самого завалящего, можно найти и здесь. Незачем для этого в неведомую Италию ломиться.

В общем, презентация славного города Рио-де-Жанейро, читай Милана, с треском провалилась. Как и Шуре Балагонову, Санькиным друзьям детства, мегаполис, где все поголовно ходят в белых штанах, казался местностью, недостойной ноги серьезного человека. К тому же, даже не читая «Золотого теленка», они интуитивно догадывались, что Остап плохо кончил.

— Да не расстраивайся ты так, — тормошила я Саньку.

Жаждущий настоящей русской экзотики Марко из всех предложенных выбрал грузинскую кухню. Я знаю несколько грузинских ресторанов, где кормят средне и даже плохо, но мало — нигде. Стол ломился от тяжести блюд.

— А я не расстраиваюсь, — Санька с наслаждением откусила от горячего, исходящего маслом хачапури, — растолстела тут, уже юбка не сходится. Вот представляешь, в Италии, сколько ни ем, только худею, а тут начинается.

— В Италии твое тело приходит в согласие с душой, — улыбнулся Марко, — а душа у тебя легкая, точно горная газель, вах!

За считанные секунды он научился копировать грузинский акцент и даже перенял у черноволосой быстроногой официантки несколько замысловатых грузинских оборотов. Он пребывал на седьмом небе. Ничто, ну ничто к этому не располагало, а громиле хоть бы хны. Может, его переполненное информацией сознание уже произвело тайные прогнозы, судя по его довольному лицу, обнадеживающие. Хотя, скорее всего он просто влюблен. Как школьник, впервые за четыре десятка прожитых лет.