Прогулки со Смертью

– Мне кажется, я вижу огонь. Яркое, необузданное пламя. Ты что, хочешь показать мне звезду изнутри?

– Нет. Не угадал. Зачем тебе видеть звезду изнутри, если вся ее красота и смысл – снаружи?

– Но откуда тогда это пламя?

– Сейчас узнаешь.

Поэт чувствовал, что ему становится жарко, и немало удивился. В холодном пространстве космоса, которое он явно ощущал несколько мгновений назад, не могло быть так жарко. Только возле звезд, но он уже видел местное Солнце. Оно… не обжигало.

– Посмотри внимательно, поэт. Разве он не прекрасен?

Подняв голову, человек не поверил своим глазам. Устремляясь вверх на добрые мили, он видел поверхность живого, горячего пламени, словно сотканного из магматических образований, и покрытого прожилками раскаленной породы. Но вдруг, приглядевшись, он стал различать могучую, мускулистую грудь и антропоморфный живот. Мощные плечи были прикрыты более толстым слоем вулканического, по внешнему виду, камня, прессованного будто искусственным образом.

Огромная, по-масштабу сравнимая с местной галактикой, голова завершала чудовищную фигуру. Увенчанная двумя, изогнутыми как у изюбря рогами, почти лишенными боковых "ветвей". Между ними горела огромная звезда. Красная, раздутая, она вспыхивала ярче, и тут же гасла, меняя свой спектр от ярко-красного до бордового цвета.

Громогласный рев, мало похожий на голос, сотряс голову поэта, и едва не лишил его равновесия в этом вакууме.

– Кто там с тобой, Смерть, слуга Единого?

– Самаэль. Как всегда, приветлив и дружелюбен. Позволь представить, этот человек – пока последний, кого я веду дальше. За пределы посмертия.

– Интересно. – голова наклонилась, и поэт увидел очертания прекрасные, и в то же время, исполненные ужаса. Казалось, что лицо фантом, меняющее свое обличье с огненного, пылающего черепа обезьяны, до чистого лика ангела, списанного с образов в храме из соседнего района....

– Значит, ты, тот самый человек, что смог поговорить со Смертью при жизни? И потом, сам попросил участи смертных? Ответь мне, почему. И не вздумай лгать. Надеюсь, твоего разума хватит, чтобы не обманывать повелителя знаний.

– Разума? Ты хотел сказать, души?

Голова наклонилась совсем близко, так, что поэта обдало горячим, как пар, дыханием. Непередаваемый запах серы ударил в ноздри.

– Души? – последний слог прозвучал подобно грому, раскатом проредившему спокойную атмосферу. – Ты и ему забил этим голову, жалкий философ? Разум!!! Вот что отличает человека от зверя! Разум, и следующая за ним свобода. Это вы купили в раю, заплатив самую высокую цену. И ты смеешь отказаться от этого дара? Называешь его душой? Ты жалок!

– Притормози, серная мышь. – Смерть не показывался, но поэт чувствовал, что холодная рука легла на его правое плечо. – Ты даже не выслушал его, а уже сыплешь оскорблениями. Ты же знаешь, что ничего не можешь ему сделать, пока он под моей опекой. Его судьба еще не решена.

– Опекой??? Ты зарываешься, дитя свободы и любви! Как посмел ты, привести сюда жалкого червя, которых миллионы точат в моем рабстве, сонмы древнегреческих Богов?

– Эк ты ладно их назвал… с каких-пор у нас бесы получают титулы богов? Не обращай внимания на людей, сам же говоришь об этом. Те, кто их придумал, не знали, что за силы на деле контролируют природу.

– Контролировали. Пока Единый, и ты вместе с ним, не нарушили хрупкого равновесия своим вмешательством! Простил Он, надо же… вот скажи мне, человек! Что ты знаешь о высшей добродетели?

– Разве можно выделить что-то самое важное, среди равного?

– Глупец! Ты думаешь, можно быть милосердным, лелея ненависть? Или можно стать кротким, взращивая гордость? Или, быть может, творить мир вокруг себя, алкая войны?

– Нет, нельзя…

– Вот именно! – пар снова обжег поэта, но он стоял недвижимо. Огненный исполин повернулся в сторону, и на его "спине", сквозь линии мускулов, различимы стали следы оторванных крыльев. В местах под антропоморфными лопатками, бугры темной, вулканической породы, топорщились и торчали кверху, остриями сходясь воедино.

– Ты был ангелом, верно? Ты тоже был ангелом…

Смерть кашлянул вслух, не слишком учтиво.

– Не стоит об этом напоминать…

– Да, был!! – яркое пламя снова осветило тело гиганта, и погасло также резко, превращая его наружность в уголь.. – Я был ангелом, пока вы, люди, не предпочли Богу знание. Тогда гордость ослепила меня. И форма моя изменилась. Навсегда.

– Неужели прощение не для всех? – поэт шагнул к нему ближе. – Я понял, понял твой вопрос!!! Ты говорил о высшей добродетели. Высшая добродетель – это любовь, верно? Когда я еще был жив, мы со Смертью говорили об этом.

– Я знаю! Не подсказывай владыке знаний, о чем говорят смертные!

– Извини. Раз ты уже знаешь… мой ответ тебе известен.

Самаэль медленно повернулся обратно, и с несвойственной аккуратностью наклонился ниже:

– Знаю. И поэтому говорю тебе, что ты глупец.

– Подскажи, повелитель знаний и мудрости… далеко от тебя до Падшего?

– Многие годы, Смерть. Многие годы.

ЧАСТЬ 3. ПАДШИЙ