Пройденный путь

— Ну вот, а мне почему-то казалось, что ты малость… хм, недопонимаешь. Прошлое невозможно изменить, как невозможно постичь будущее. Этой реке вообще плевать на то, как ты будешь корячиться. Она всегда течет только в одном направлении от прошлого к будущему, и никакого эффекта бабочки просто не существует — это всего лишь очередная притока. Даже если кто-то сможет построить преграду на основном русле реки, то вариантов станет во много раз больше, чем могло бы быть, потому как все еще живая часть захочет обойти эту дамбу и даст еще больше ответвлений и еще больше ручейков, которые в итоге, обогнув эту точку, сольются воедино. Единственный, кто может на моей памяти довольно бодро играться со временем — это Хронос, который и является создателем времени, как такового. Но даже, если напрямую обратиться к нему, он тоже не сможет помочь повернуть время вспять. Даже Высшие Боги не всегда могут управлять своим творением. Люди самый яркий пример. Абсолютно неуправляемые твари, как оказалось. Так что я не могу ответить на твой вопрос, я не знаю, понимаешь?

— Да, — просто ответил я и сел на алтарь. Что здесь непонятного?

— И что теперь? Будем отношения выяснять, или ты пафосно потребуешь не трогать больше местных казначеев, если не хочу неприятностей? — Алан сел рядом со мной. В этот момент он не походил на Бога. Просто усталый мужик, который уже очень давно живет на этом свете.

— Да мне нас… наплевать на всех этих казначеев. Умные не попались бы на эти дурацкие семь империалов. И мне плевать на всех, кроме одного.

— Это может быть проблемой, — Алан потер подбородок. — Понимаешь, я обещал уничтожать всех казначеев, застрявших в поселке на постоянной основе. И если этот уйдет от меня… Меня перестанут уважать в определенных кругах, а это не очень хорошо скажется на моей репутации этакого стража границ. Темный, ну врубайся уже, я не самая мощная сущность и я не преувеличивал твои достоинства, говоря, что даже ты — всего лишь смертный, хоть и Темный, отмеченный самой Тьмой, можешь меня уничтожить, даже особо не напрягаясь. Я и раньше то популярностью особой не пользовался, что уж говорить о нынешнем времени, в котором даже не знают, кто такие Ромул и Рем, и при чем тут римский пантеон, и Капитолийский Холм. Мне тяжело было добиться уважения, и я не собираюсь его терять, даже ради тебя.

— И что же делать?

— А просто перевести его куда-нибудь нельзя? — задумался Алан.

— Я не могу. Это превышает пределы моей компетенции, а если впутывать в это дело, которое заварила моя подружка того, кто имеет все полномочия… Я тоже не хочу снова похерить дело, которое готовилось на протяжении стольких лет, и которое уже стоило жизни стольким людям.

— А если действительно привлечь Реггана? — с сомнение покосился он на меня, прекрасно понимая бредовость своего предложения. — На этот вопрос не нужно отвечать, он был риторическим.

— Я в курсе.

— И что же делать? — Алан снова потер подбородок, покосившись на застывшего в одной позе Лео.

— Не знаю!

Воцарилось молчание. Я сидел бок о бок с древним божеством на его же алтаре, сдвинув в сторону жертвенные фрукты и тупо смотрел на Дефоссе, застывшего как статуя самому себе. Даже в таком виде он был преисполнен собственного достоинства, самолюбования пополам с самообожанием. И как меня угораздило оказаться в подобной ситуации? Может правда все пустить на самотек? Пусть Регган сам с Кристианом разбирается. Проблема в том, что я дал слово. Я дал слово, что этот муженек Ванды здесь не окочурится. А что если…

— Ты Кристиана давно знаешь, расскажи, какой он?

— Что ты хочешь узнать? — Алан не смотрел на меня, продолжая разглядывать Дефоссе.

— Он склонен к авантюрам? Любит приключения?

— Ну, в общем да, — после секундного раздумья ответил Алан. — Этот парень не просто любит приключения, он буквально помешан на них: постоянно что-то читает, даже в город специально ездит, чтобы новых книжек прикупить. Да и в принципе, сама по себе ситуация с сиюминутной женитьбой на девушке, которую ты знаешь от силы час, говорит о многом. Тут даже не больше склонность к авантюрам играет роль, сколько необдуманность многих его решений. Хотя в качестве казначея он пока, к сожалению, не допустил ни одной оплошности. Старается. А зачем ты спрашиваешь?

— А что если мы его случайно в небольшой разрыв уронем? — как можно более невинно поинтересовался я. — Ты же примерно знаешь начальные характеристики других реальностей? Вот мы его куда-нибудь в место поприличней и закинем. И все счастливы: Ванда разведена, ты не сможешь его прикончить по техническим причинам, я решу проблему, не нарушив при этом слова, а парень получит те приключения, о которых давно мечтал?

— Почему у меня складывается ощущение, что мне пытаются втюхать кусок заплесневелой булки, выдавая ее за новейшую вкуснятину дер блю? — Алан, прищурившись, посмотрел на меня.