Проигравший из-за любви

Флора отправилась перед отъездом на одну из последних своих прогулок, она была несколько опечалена тем, что придется оставлять это спокойное место, хотя и не сказала раньше об этом свекрови. Пусть она не была счастлива здесь, но зато жила в полном покое. Здесь не было ничего, что напоминало бы ей о её прошлой жизни с ее мрачными событиями и настроениями. Вернуться на виллу — значило бы вернуться в пустой дом, из которого упорхнуло счастье. Ее волновали не столько сами вещи в доме, которые покупал Гуттберт, чтобы украсить его, сколько то, что они напоминали ей, как много она потеряла с уходом мужа.

Приятно было открыть маленькие ворота, ведущие к небольшому монастырю, следуя за юным его хранителем, для которого Флора была привилегированной персоной. Каким тихим и спокойным, было это древнее место, кругом стояла такая красота: густая трава, мох, серые лишайники, покрасневшие листья клубники, высокие папоротники с раскидистыми листьями, жимолость, испускающая благоухание, ягоды на калине и рябине, ставшие совсем красными, первые пожелтевшие листья на тополе и платане, голубоглазки, стелющиеся тут и там среди высокого плевела, пурпурная наперстянка, поднимающая свои верхушки над папоротником.

Флора медленно шла по густой траве к своему любимому уголку, взволнованная торжественной красотой ничуть не меньше, чем при первом посещении этого места. Она выбрала для себя один из удаленных уголков кладбища, где спокойно могла проводить целые часы, скрываемая плитами надгробий от назойливых туристов. Мальчик-хранитель кладбища отлично знал это место и поэтому старался уводить от него различных незнакомцев. Она села на край поросшей мхом могилы и открыла книгу — любимого Данте, каждая страница которого была помечена карандашом ее мужа. Он обучал ее итальянскому, используя эту книгу, так же как обучал ее латыни, читая Горация. На краях страниц тут и там пестрели его пометки, поэтому каждая неясность становилась вполне понятной. Они читали свои любимые страницы вместе в Италии, где климат и пейзаж делал все написанное почти реальным, и поэма Данте, казалось, приобретает новый смысл на его земле. Сегодня она медленно переворачивала страницы, пытаясь безуспешно сосредоточиться на тексте.

«Если бы я никогда не знала правды, то могла бы быть счастлива», — думала она, размышляя над тем откровением Джарреда Гарнера. Она ведь была так счастлива до того злополучного дня, смотрела вперед с радостью на тот день, когда ее ребенок улыбнется ей, когда Гуттберт мог бы быть гордым и счастливым отцом, когда весь мир показался бы им еще краше из-за рождения новой жизни. Как ребенок думает о своей первой игрушке, как девушка думает о своем первом возлюбленном, так Флора думала о дитя, которое было ей дано и которого забрала смерть и отправилась с ним в неведомые земли.

Она закрыла книгу со вздохом отчаяния, мир поэзии не мог принести ей спокойствия и отвлечь ее мысли от всесокрушающей печали, Франческа и ее возлюбленный были не более чем пустыми тенями и даже, если они любили и страдали, то она вряд ли могла посочувствовать им сейчас. Все страсти и ужасы подземелья не могли разжечь ее интереса. Уголино был обычным занудой. Она отбросила в сторону книгу и стала размышлять над своими проблемами. Что должна была она делать с этой, ставшей пустой, жизнью, из которой все исчезло?