Авила утробно крякнул и поудобнее ухватил Лэнгдона. Дело близилось к развязке. И Лэнгдон понял: есть только один выход.
Не надо сопротивляться, надо поддаться.
Когда Авила попытался чуть приподнять Лэнгдона, он откинулся назад и уперся ногами в лестницу.
В этот миг он словно снова был двадцатилетним студентом в бассейне Принстона и стартовал на «полтиннике» на спине… Спина в воде, ноги согнуты в коленях, живот поджат, все внимание на пистолет стартера…
На этот раз Лэнгдон не услышал стартового выстрела. Он взял инициативу на себя – резко оттолкнулся ногами и выгнул спину над провалом. Отлетая назад, он почувствовал, что давивший на него всем своим весом Авила лишился опоры и полностью потерял равновесие.
Лэнгдон, пролетая над бездной, молил Бога, чтобы хватило скорости долететь до противоположного изгиба лестницы – двумя метрами ниже ступеньки, с которой он стартовал. Но он рассчитал неправильно. В воздухе Лэнгдон инстинктивно сгруппировался, втянул голову в плечи и тут же врезался в вертикальную каменную стену.
Очевидно, он врезался во внутреннее ограждение лестницы, и теперь ему предстоял полет с тридцатиметровой высоты.
Но летел он всего несколько мгновений.
Лэнгдон вдруг грохнулся на какую-то неровную поверхность и сильно ударился головой. Удар был такой силы, что можно было потерять сознание, но с неожиданной ясностью он осознал, что все-таки перелетел колодец, врезался в противоположную стену и рухнул на ступеньки винтовой лестницы.
Но сил больше не было.
Лэнгдон отключился.
Последнее, что он услышал, – странные глухие звуки, удар за ударом, ниже и ниже.
Как будто туго набитый пластиковый мешок летел с высокого этажа по шахте мусоропровода.
Глава 76
«Опель» подъехал к главным воротам Эскориала. Принц Хулиан увидел множество знакомых белых внедорожников и понял, что Вальдеспино говорил правду.
Судя по количеству машин, вся охрана короля, состоящая из проверенных агентов гвардии, переместилась в историческую резиденцию испанских монархов.
Министрант остановил потрепанный седан, агент Королевской гвардии посветил фонарем в окно и отпрянул, словно от удара. Он явно не ожидал увидеть принца и епископа в допотопном автомобильчике.
– Ваше высочество! – воскликнул агент, вытягиваясь в струнку. – Ваше преосвященство! Мы вас ждали. – Он бросил взгляд на видавшую виды машину. – Но где же ваша охрана?
– Агенты сейчас нужнее во дворце, – ответил принц Хулиан. – Мы здесь, чтобы увидеться с моим отцом.
– Конечно, конечно! Пожалуйста, выходите из машины…
– Просто уберите заграждение, – холодно распорядился Вальдеспино, – и мы проедем ко входу. Я полагаю, его величество в монастырской больнице?
– Он… там
У Вальдеспино перехватило дыхание. Он с ужасом смотрел на охранника.
Хулиан похолодел.
– Нет! Я… простите меня! – залопотал агент, проклиная свой скудный словарный запас. – Его величество… покинул Эскориал примерно час назад. Вызвал личных охранников, и все уехали.
Хулиан с облегчением вздохнул, но тут же его охватило смятение.
– Это абсурд! – воскликнул Вальдеспино. – Король велел мне привезти принца Хулиана именно сюда!
– Да, и у нас есть на этот счет особые распоряжения, ваше преосвященство. Если вы вместе с принцем соблаговолите выйти из машины, мы проводим вас в автомобиль Королевской гвардии.
Обменявшись озадаченными взглядами, Вальдеспино и Хулиан покорно выбрались из «опеля». Агент сказал министранту, что в его услугах больше не нуждаются и он может возвращаться во дворец. Перепуганный молодой человек, не проронив ни слова, развернулся, вдавил педаль газа и исчез в ночи, радуясь, что его участие в безумных событиях этого вечера наконец завершено.
Агенты Королевской гвардии провели принца и епископа к бронированному внедорожнику, но Вальдеспино продолжал волноваться.
– Где король? – почти кричал он. – Куда вы нас собираетесь отвезти?
– Мы лишь следуем прямым указаниям его величества, – объяснил агент. – Король просил предоставить вам автомобиль с водителем и передать принцу вот это письмо. – Через окно агент протянул Хулиану запечатанный конверт.
Нахмурившись, принц сломал печать, открыл конверт и вытащил листок, исписанный от руки. Почерк у отца был уже не тот, но все же писал он разборчиво. Хулиан стал читать, и с каждым новым словом его удивление росло.