Происхождение человека. Инопланетный след

Неверие же рационально, оно все проверяет, оно кажется безопасным. Человек неверующий думает: не стоит верить в то, что не доказано, из-за этого можно упустить реальные удовольствия и блага земной жизни. Такие рассуждения свойственны не столько простым людям, сколько интеллектуалам. Именно они насаждают в обществе дух неверия. Об этом Новиков писал: «Материализм есть любимая и главнейшая наука вольнодумцев – в нем они находят убежище всем своим удовольствиям. Ибо если душа материальна и гибнуща, то по смерти нет и ответа. Чем более учение сие льстит их желаниям, чтобы не быть вечными, тем более украсили они оное вероятнейшими основаниями».

Итак, неверие, с одной стороны, зиждется на похотях тела, а с другой, – на животном же инстинкте самосохранения. Но делают ли материалисты свою жизнь и жизнь тех, кто верит им, а не Богу, безопасной? Не подобны ли они страусам, зарывающим голову в песок?

Если наша жизнь не кончается этим физическим существованием и если наша дальнейшая судьба зависит от того, как мы проживем свою земную жизнь, которая является испытанием для нашей души, что утверждается во всех религиях, то гораздо большая опасность заключается в неверии. «Ибо сказано: «погублю мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну» Где мудрец? Где книжник? Где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? Ибо, когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих» (1Кор. 2:19–21). «Если же закрыто благовествование наше, то закрыто для погибающих, для неверующих, у которых Бог века сего ослепил умы…» (2Кор. 4:3–4).

Поэтому Христос говорит: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей; ибо все, что в мире похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира (сего). И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает во век» (1Ин. 2:15–17).

Закон борьбы за существование присущ дикой природе и, возможно, способствует ее совершенствованию. Но в свете христианской веры он является злом и, будучи перенесенным в человеческое общество, ведет его к деградации и гибели. Это как раз тот случай, когда «что высоко у людей, то мерзость пред Богом» (Лк. 16:15).

Мы знаем, что физически несовершенные виды жизни, такие например, как динозавры, подвержены вымиранию. Но уверены, что человеческое общество застраховано от этого. А напрасно, судя по Апокалипсису, для такого благодушия у нас нет оснований.

Бердяев в книге «Смысл истории» говорит по этому поводу: «Христианская философия истории, по существу, не может быть не апокалиптической, потому что в малом евангельском Апокалипсисе и в большом Апокалипсисе – Откровении св. Иоанна, даны символы сокровенных судеб истории. Апокалиптические пророчества обращены к завершению истории, и Апокалипсис есть прикровенное откровение о всеразрешающем конце истории. В апокалиптическом свете метафизика истории раскрывает двойственность грядущего, раскрывает нарастание в нем как положительных христианских сил, которое должно завершиться явлением Христа Грядущего, так и отрицательных антихристианских сил, которое должно завершиться явлением антихриста.

Антихрист есть проблема метафизики истории. Антихрист есть явление не того старого зла, которое унаследовано от первоначальных стадий человеческой истории, а нового зла, зла грядущего века, которое будет более страшным, чем зло прошлого. В грядущем предстоит небывалая борьба добра и зла, Бога и дьявола, света и тьмы. Смысл истории заключается в раскрытии этих противоположных начал, в их противоборстве и в окончательном трагическом столкновении одного и другого начала. Антихристово начало будет задерживать человечество в этом дурном времени и закрепощать, порабощать его «миру сему», этому ограниченному плану бытия.

Но Апокалипсис должно истолковывать символически и имманентно. Таким образом, для христианской философии истории совершенно не страшно и совершенно не ведет к отрицанию внутреннего смысла истории то, что в грядущем будет нарастать не только добро, но и зло, не только начала христианские, но и начала антихристианские, потому что христианские пророчества именно об этом и говорят. Это лишь подтверждает подлинность христианских пророчеств о завершении истории. Такая относительно пессимистическая метафизика истории разрывает с иллюзиями, связанными с обоготворением будущего, низвергает идею прогресса, но укрепляет надежду и упование на разрешение всей муки истории в перспективе вечности, в перспективе вечной действительности. И эта пессимистическая метафизика истории более оптимистична в последнем и глубоком смысле слова, чем безотрадное и смертоносное для всего живого оптимистическое учение о прогрессе» [33, 159–161].

Приложение 1 Выдержки из «Законов Ману»