Происхождение гениальности и фашизма

Там крестьянство так быстро и густо покрывалось бородавками, что жены переставали узнавать мужей, а дети — матерей. Единственным способом избавления от бородавок считались заживо отрезанные лапки крота. Ими полагалось, постепенно ускоряя шаг, «ходить» по физиономии пациента, напевая псалом №37 (косметический»).

В Париже дело обстояло несколько иначе. Не случайно он считался продвинутым городом.

Париж не верил в целительную силу кротов и смеялся над народными бреднями.

Зато он верил в то, что утопленника можно воскресить, нагнетая табачный дым ему в анус.

Дивные сцены надувания покойников можно было почти каждое утро созерцать на берегах Сены.

Вдутое, как правило, выходило обратно. А если не было ветра — то поднималось аккуратными колечками над мокрой задницей трупа.

Если ветерок все же наличествовал, то табачные колечки перемешивались с ладаном парижских церквей. Там христиане, напевая, ели мясо своего давно умершего бога.

Вывод печален.

Мы видим, что вне зависимости от времени и места рождения, если человек не Пастер или не Клод Бернар, то он, как правило, полный идиот.

(А если Бернар, то частичный.)

Летописи рода человеческого напичканы миллионами примеров карикатурных ошибок «чистого» мозга.

Стоит лишить этот «таинственный и великий орган» доступа к систематизированному научному знанию — и он начинает пороть абсолютную ахинею.

Ознакомившись со всеми перлами мозга за 5200 лет, можно простить человеческой истории ее исключительное уродство. Все могло быть и еще хуже.

Мозг не виноват.

Он никогда и не прикидывался «космическим явлением» и «постигателем тайн».

Эту легенду придумала культура, плохо понимающая, что такое мозг человека.

С культуры спрос невелик.

Я надеюсь, мы помним, что, если наука — это правда о человеке, то культура — это ложь о нем. И жить культура может только в полностью ложных представлениях. Чем они завиралистее, тем ярче и ее цвет.

Изображая человека, культура и наука рисуют два совершенно разных существа, не имеющих меж собой ничего общего.

Так вот именно культура налепила на древний черепной шмат из жирных кислот — ярлыки «пытливости», «тяги к знаниям» и «бесконечного любопытства».

Ничего этого нет и в помине.

Это художественный свист.

Или, если угодно, детали той культурной легенды, которой уже третий век упивается человечество.

Все «секреты» мозга начинаются с ложной оценки этого бедного органа.

С попытки исследовать не сам мозг, а легенду о нем, придуманную культурой. Вот тогда — да, начинаются тайны.

Увы.

У мозга есть только одна тайна.

Он непроходимо глуп.

Просто в силу своего физиологического предназначения и эволюционной истории.

Не забываем, что все поэмы, формулы и симфонии — это случайные следствия работы органа, предназначенного для совсем других целей.

Рассудок — это даже не младшая функция. И совсем не свойство мозга. А лишь нечаянный эффект его возможностей.

Это отходы нейронной активности некоторых областей коры.

При определенных обстоятельствах этот эпифеномен создается и homo может им попользоваться.

Объясняю.

Да, мозг homo — это (примерно) 85 миллиардов нейронов.

Несомненно, это очень солидное число.

Есть чем щегольнуть и перед свиньей с ее двумя миллиардами, и даже перед гориллой с тридцатью тремя.

И это прекрасно.

Но! Обилие нейронов и связей меж ними не имеет, увы, почти никакого отношения к разуму и мышлению.

Глава XII

ЧЕРНАЯ КОМЕДИЯ ПОЛУШАРИЙ

Эволюция мозга человека — это очень смешная история.

Ознакомление с ней гарантирует помешательство.

Конечно, тяжесть диагноза зависит от степени углубленности в этот вопрос.

Поверхностное знакомство может закончиться относительно благополучно. Дозы хлорпромазина будут щадящими, а стены — мягкими.

Более серьезное изучение вопроса приводит и к усугублению психиатрических последствий.

Конечно, степень безумия различалась. Но! Из тех, кто плотно соприкоснулся с темой, сохранить психику неповрежденной не удалось еще никому.

Нобелевские лауреаты по физиологии и медицине один за другим свихивались от неразрешимого противоречия этой истории.

И их можно понять.

Все они, от Шеррингтона до Экклза, знали, что любая функция мозга возможна лишь тогда, когда она обеспечена соответствующей структурой и нейронной массой.

Но в мозге человека нет ни структуры, ни массы для обеспечения рассудка.

Есть всё. От формаций, рулящих кроветворением, до центров, регулирующих мимику.

А структур рассудка и мышления — нет.

Более того, логика эволюционного развития полушарий категорически не допускает возможности их существования.

Эволюционную историю мозга никуда не денешь. А она строго пошаговая. Новый мозговой субстрат возникает только для обеспечения новой функции и работает только на нее.

Потребность в рассудке возникает слишком поздно.

Интересы этого явления и не могли быть учтены в процессах формирования мозга.

Это неприятный факт.

Но существует старая спасительная версия о рассудке, как об эпифеномене.