Происхождение гениальности и фашизма

Кстати! И сам мозг скроен по принципу колонии микроорганизмов. Просто вялые зооиды замещены пронзительными нейронами.

При желании можно идти и глубже. Можно прочертить весь путь этого свойства, начиная с добольшевзрывной квантовой пены и нюансов ее поведения.

Это легко, но к нашей теме не имеет прямого отношения.

Так что и фиг с ней, с этой полной историей разума, как природного явления.

Нет смысла загромождать ею текст.

Глава XIV

ПТИЧЬИ ПРАВА РАЗУМА

О да, пристраивая рассудок в черепа человечества, эволюции пришлось изворачиваться и хитрить.

Чтобы освободить хоть сколько-то нейронов для создания рокового коктейля, пришлось лишить человека способности шевелить ушами. А также слышать ультразвук и расшифровывать сложные запахи. Эти способности были списаны.

Обмен шевеления ушами на Библию и институт брака, несомненно, был ошибочным решением.

Но это стало понятно позже, когда эксперимент уже вышел из-под контроля.

Кое-что для коктейля удалось наскрести и в подкорковых структурах. Правда, совсем чуть-чуть.

Но и рассудок умерил аппетиты. Он согласился довольствоваться остаточными импульсами и некоторыми связями коры.

Строго говоря, разум стал скорее эффектом, нежели закрепленным свойством.

Дом мозга строился эволюцией не затем, чтобы внести поправки в таблицы Птолемея или натянуть презерватив. Он создавался не для рассудка, мышления, интеллекта и т.д. И, разумеется, без всякого учета их интересов.

Именно по этой причине рассудок человека так хрупок и зависим от любых колебаний физиологии.

Боль, эмоции, сон, алкоголь — сразу подминают его под себя. А могут изувечить или просто отключить.

По этой же причине рассудок не наследуется, и каждого нового человека приходится приучать к унитазу.

Унитаз, как и другая «память поколений», мог бы закрепиться только в стабильной мозговой структуре. А в эффекте такая возможность исключена.

Своего адреса в извилинах у рассудка так и не появилось. Какая-нибудь секреция панкреатического сока имеет постоянную прописку, а он — нет.

Тем не менее, мозг оказался достаточно велик, чтобы обеспечить рассудок обрывками связей и рассеянными нейронами. Разумеется, по принципу «остаточного финансирования».

Отметим и еще один важный момент.

Потеря любых глобальных функций всегда превращает полушария в квашню.

Особенно круто уродуют мозг такие популярные беды, как «Альцгеймер» и «Паркинсончик».

Эти хвори быстро обрушивают тьму функций: от тонкой моторики до удержания мочи. Извилины тощают и разваливаются. Обнажается дно борозд.

Все логично.

Если исчезает функция — скукоживается и та часть мозга, которая ее обслуживала. Это называется — атрофия. Она неизбежна.

Если животное лишается обоняния — то и бульбусы (обонятельные луковицы) мозга — морщатся и мельчают.

Если покончено с глазами, то зрительный нерв становится тонюсеньким, а хиазма — жалкой и до того невнятной, что ее бывает сложно нащупать.

И лишь отсутствие «умственной деятельности» никак не влияет ни на архитектуру, ни на физиологию, ни на цвет мозга.

Нет даже намека не только на атрофию, но даже и на легкую дистрофию. В нем не происходит вообще никаких изменений.

Мозг остается плотненьким, нарядным и сияет как ни в чем не бывало.

Именно такие сияющие полушария носили эргастеры, эректусы и другие чудо-богатыри плейстоцена, не имевшие понятия ни об интегралах, ни о трусах.

Такой же бравой кондицией мозга радуют анатомов и современные «мауглеоиды», выросшие без контакта с людьми и способные только мастурбировать и кусаться.

Так что предъявлять к мозгу претензии по поводу его «умственной» слабости — это очередная глупость.

Никаких обязательств он на себя и не брал. Мозг лишь делает одолжение, предоставляя ошметки своих потенциалов для интеллектуальных забав.

Начался последний акт церебральной комедии.

Со временем мозг оказался кормушкой для всякой научной мелкоты.

В один прекрасный момент мелкота забыла запереть дверь в тему. И туда сразу пролезла культура.

Теперь уже она взялась постигать и воспевать содержимое человечьего черепа. В своем обычном стиле. То есть шумно, безграмотно и без всякой привязки к реальности.

Со временем культура вытолкала робких научников вон и объявила себя лучшим другом мозга. И его единственным знатоком.

Все могло бы обойтись благополучно, но, к сожалению, о кривляниях культуры узнал и сам мозг.

Тут-то и началось самое забавное. Заварился цирк.

Наш липидный работяга всю жизнь регулировал мочетворение и рвоту. Будил эрекцию. Честно трудился на производстве пота. Он вкалывал на черных физиологических работах, знал свое место и даже не помышлял об иной роли.

И вдруг мозг узнает, что на самом деле он не скромный труженик, но «принц, мыслитель и жуткая тайна». А будучи туповат, он сразу в это верит.

Да, действительно, по воле культуры, которая умеет врать все обо всем, мозгу достались лавры, не имеющие к нему никакого отношения.

Из него получился отличный очередной идол.

В упоении никто не обратил внимания на то, что этот мозг может обмануть даже индийский фильм, заставив человека рыдать или ликовать.