Происхождение и эволюция человеческой цивилизации: Размышления Учителя об истории человечества, книга I

У этого создания было все. Ему не нужно было работать, чтобы обеспечивать себя, он одевался самым изящным образом, источал ароматы розовой воды и лаванды, женщины преследовали его, у него было множество друзей, которые любили его и восхищались им. Он отправился на войну храбрым солдатом, получив благословение своего города. Не было зрелища более прекрасного и величественного, чем вид этого удалого и, да, храброго юноши верхом на красивом гнедом коне, удалявшегося по пыльной дороге в красках меркнущего розового заката, чтобы воевать.

Война забавляла это создание, и он смеялся, когда они с друзьями окружали врагов, считая все это не более чем игрой. И он так уверился в своем крепком положении в жизни, в своей неуязвимости, что однажды был сбит с лошади, которая потащила его за собой. Его лодыжка запуталась в том, что вы сейчас используете как стремена, и лошадь довольно долго волокла его за собой, и он потерял сознание. Когда он очнулся, он лежал на поляне вблизи небольшого пруда с водой. Лошадь мордой прикасалась к нему, а его лодыжка до сих пор оставалась в стременах, и он лежал на спине. И он смотрел вверх, в небо и, конечно, в вечность, и думал о том, что некоторые ночи могут быть столь темными, столь непроглядными, что звезды предстают в окружении какого-то необъяснимого, мерцающего света. И все, что было в ночи, — это тишина. Он посмотрел вверх и увидел всю свою жизнь в том полуночном небе. Ему показалось, что он стал одним из тех огней в вышине. Он опять погрузился в небытие, и жар сотрясал его тело неделями. Он изжил все свои образы в этой жизни, все свои образы. И жар был так невыносим, и длился столько часов, что у его постели все время дежурили, потому что в любой час смерть могла настичь его. Мать его плакала, не переставая, а отец читал молитвы по четкам. И пришли священники, и даже кардинал навестил эту знатную семью. И они много раз говорили завершающие слова священных обрядов и опрыскивали его святой водой, наблюдая, как капли испаряются с его горящего лба.

И вот в одно утро глаза, подобные зеленому камышу, открылись от пения птицы, сидевшей на подоконнике. И все, чего он хотел, — это чтобы птица подлетела к нему поближе и он мог бы наслаждаться ее пением. Он был так слаб. Он поднялся с кровати и стал преследовать птицу, пока она не оказалась на краю крыши, откуда улетела от него. И в тот момент он вспомнил то полуночное небо, и это было последнее, что он запомнил, лежа тогда на земле и глядя вверх; луны не было, были лишь звезды, эти вечные огни. И он подумал об этом в тот момент, когда птица упорхнула от него. И он хотел удержать птицу. Он хотел улететь вместе с птицей. Создание встречали с великой радостью, и семья его так его любила, и весь городской народ, и его друзья, которые приехали со всех концов земли, чтобы порадоваться его выздоровлению после тяжелой лихорадки и отпраздновать это событие. А он, пытаясь делать все то же самое, что делали его друзья, больше не мог смеяться вместе с ними. И все одежды, в которые родители облачили его, больше не имели значения. Они были у него прежде. Он продолжал думать о небесах. И его застали в момент размышлений и спросили: «О чем ты думаешь?» Он пытался объяснить им, о чем он думал. А они ставили перед ним следующую кружку пива, хлопали по спине и говорили: «Это пройдет».

Это создание проводило целые дни, гуляя по цветочным лугам. Однажды он запустил пальцы рук и ног в самое влажное место на лугу, погрузил их в почву. И он лежал так, лицом на земле, с пальцами рук и ног в земле, и оставался там весь вечер. На следующий день он нашел камень, похожий на мрамор и покрытый сверкающей пылью, и он смотрел на него весь день. Это был уже не тот разудалый воин, который уезжал из города тем судьбоносным вечером.

И каждый день это создание не могло дождаться момента, чтобы покинуть город и отправиться на природу. Там было что-то настоящее, тихое, лишенное притворства. Он проводил там каждый день своей жизни, и с каждым днем его родители теряли его. Они теряли своего прекрасного, крепкого сына, который должен был родить им внуков, который должен был продолжить их дело и однажды стать правителем тех земель. Они теряли его. Им даже не удавалось поговорить с ним. И он улыбался, и он любил их, но он уходил от них мало-помалу.

Что-то в его натуре изменилось. И однажды он понял, насколько его любит Бог, тот Бог, что ничего не говорил в небесах, но был там, Бог, что был птицей, которая пела свою песню ради его пробуждения, его истинного пробуждения, Бог, что был влагой и доброй землей, позволившей ему лежать на спине без бархатных и золотых одежд — она просто позволила ему сделать это, — Бог, что был маками, ослепившими его своим пылающим алым цветом, жужжанием пчел, переливчатыми крыльями бабочек, сладким и пронзительным ароматом чудесного легкого ветра, который, пересекая цветочную долину, прилетал с реки и наполнял его пьянящей радостью. Он понял, что этот Бог, которого он любил, был невидимым даром, развеянным повсюду вокруг.