Происхождение и развитие сознания

      Несмотря на исключительное значение пленницы для развития сознания, мы не находим в мифах никакой особенной характеристики ее как индивида, но это и не соответствовало бы сущности анимы. Только связь пленницы с "трудно достижимым сокровищем" раскрывает ее      сущность, ибо пленница сама является сокровищем или каким-то образом связана с ним. Сокровище наделено магическими свойствами: нашедший его обретает способность колдовать, исполнять желания, становиться невидимым и неуязвимым, менять свою форму, иметь откровения, покорять пространство и время, становиться бессмертным.

      Мы постоянно встречаем утверждение, что волшебное сокровище является просто возобновлением "детского стремления видеть все таким, как хочется, а не таким, как оно есть в действительности", и что приобретаемые таким образом способности являются ничем иным, как желаемыми идеями. Это, по-видимому, вопрос того, что позднее Фрейд назвал "высшей силой мысли",  выражение, которое с тех пор стало популярным. Под этим он подразумевал особенность детского и первобытного характеров верить в то, что желания и мысли имеют силу, то есть -реальны. Здесь Юнг сделал открытия, имеющие фундаментальное значение. Они представлены в Психологии бессознательного,  хотя в то время он рассматривал значительную часть материала в узком   психоаналитическом смысле и позднее пересмотрел свои взгляды в Психологических типах. Это главным образом относится к интроверсии, обращению либидо внутрь, которое требует интерпретации на субъективном уровне. Но прежде, чем пришло осознание, что интроверсия и экстраверсия являются в равной мере законными типами позиций, сам Юнг интерпретировал интроверсию редуктивно и неверно понимал ее как архаичное и регрессивное явление, то есть как возврат к примитивному образу функционирования.

Эта точка зрения хорошо видна, когда Юнг интерпретирует "труднодостижимую ценную вещь" как мастурбацию, особенно когда целью борьбы героя является похищение огня.(^[11]) Поначалу совсем не понятно, почему, если ценной вещью является мастурбация, ее настолько "трудно" достичь, особенно, если с точки зрения психоанализа она является совершенно естественной стадией детской сексуальности. Такое утверждение граничит с парадоксом, когда в связи с этой драгоценной вещью внезапно возникает пленница. Тем ни менее психоанализ уловил здесь существенный аспект мифологической ситуации. Он был прав, рассматривая факты символически, но интерпретировал их личностно, а поэтому ошибочно. Как трудно достижимую ценную вещь мастурбацию следует рассматривать в связи с похищением огня в качестве символа созидательного творения(^[12]), и в этом смысле в ней прослеживаются  замечательные соответствия по отношению к добыванию огня трением, а также  к бессмертию, возрождению и открытию самого себя.(^[13]) И действительно, если освобождение пленницы и обретение сокровища высвобождает в душе поток   продуктивности, заставляющий индивида ощутить себя в этом созидательном акте богоподобным, тогда не удивительно, что мифология уделяет такое  горячее внимание символу сокровища.

      Обсуждая мифы о сотворении, мы указывали на то, что детский вопрос "откуда возникает жизнь" связан с вопросом о родителях и с сущностью рождения и размножения. Мы обнаружили, что личностные интерпретации и объяснения, принимающие во внимание только сексуальность, были неадекватными, и это верно также и в отношении данного контекста. Точно так же, как на самом деле ребенок спрашивает о "Первых Родителях" всего живого, так и здесь - это вопрос не мастурбации, а созидательных и самопорождающих сил души. Человечество не инфантильно, и его невозможно обмануть, выдавая желаемое за действительное. Несмотря на все отличительные черты человеческого характера, чисто иллюзорный тип мышления, даже в случае примитивного  человека, резко контрастирует с его талантом к адаптации и его чувством реальности, которому мы обязаны всеми нашими элементарными открытиями, сделавших возможной цивилизацию.

      Например, магическая связь между ритуальным изображением убийства животного в живописи палеолита и действительным его убийством не "реальна"  - то есть, не "действует" - в том виде, в каком ее, возможно, представлял человек примитивной культуры. Мы, с нашим логическим образом мышления,  вначале понимаем это магическое действие с точки зрения причинности, а      затем объявляем, что никакой такой причинной связи не существует. Но примитивный человек воспринимает магический эффект иначе и более правильно. В любом случае действие изображения убийства на реальное  убийство животного не является действием "мысли", так что говорить о "верховной власти" мысли крайне проблематично. Можно признать научным фактом, что обряд вряд ли оказывает какое-то объективное влияние на животное, но это не означает, что вследствие этого магический обряд  является иллюзорным, детским и просто принимает желаемое за действительное.