Происхождение языка. Факты, исследования, гипотезы

Действительно, любая коммуникация – дело затратное: животное расходует энергию на производство сигнала, тратит время (которое могло бы быть использовано для чего-то, приносящего непосредственную биологическую пользу, например для питания или гигиенических процедур), в момент производства и восприятия сигнала менее внимательно следит за всем остальным, рискуя быть съеденным (классический пример – токующий глухарь). Кроме того, энергия тратится на поддержание мозговых структур, необходимых для восприятия сигналов, и анатомических структур, необходимых для их производства. Однако «альтруистическое» поведение коммуницирующих особей, идущих на определенные затраты ради того, чтобы (вольно или невольно) передать своим сородичам информацию, ведет в итоге к общему увеличению количества «альтруистов» (даже если внутри своей популяции они проигрывают конкурентную борьбу более «эгоистичным» сородичам), поскольку популяции, в которых «альтруистов» много, увеличивают свою численность гораздо более эффективно, чем популяции с преобладанием «эгоистов». Этот статистический парадокс, известный как парадокс Симпсона[53], был смоделирован на бактериях⁸¹¹, среди которых также есть особи, отличающиеся «альтруистическим» поведением, т. е. производящие – с повышением собственных затрат – вещества, способствующие росту всех окружающих бактерий. Чем сильнее конкуренция между группами, тем выше оказывается уровень альтруизма и кооперации внутри отдельных групп⁸¹².

Казалось бы, особи одного вида неизбежно оказываются конкурентами, поскольку претендуют на одни и те же ресурсы (пищу, укрытия, половых партнеров и т. д.), а значит, должны стремиться свести свои взаимодействия к минимуму. Тем не менее при выборе места обитания животные предпочитают селиться по соседству с представителями своего вида. Соседство может быть тесным (как, например, у групповых млекопитающих или колониальных птиц) или не очень (например, индивидуальные участки тигров или медведей простираются на многие километры), но даже медведи не стремятся поселиться там, где бы поблизости вообще не было других медведей. И понятно почему: если бы появилась особь, в генах которой было бы заложено стремление поселиться как можно дальше от сородичей (и тем самым избавиться от конкурентов), ей было бы крайне трудно найти себе пару и передать эти гены потомству. Как показали недавние исследования⁸¹³, птицы выбирают гнездовые участки рядом с участками сородичей, но стремятся селиться подальше от представителей видов, занимающих сходную экологическую нишу. Это значит, что конкуренция за ресурсы между представителями одного вида и разных видов устроена неодинаково: если чужаков лучше избегать или выгонять, то со своими можно «договориться» – при помощи коммуникативных взаимодействий распределить ресурсы так, чтобы этих ресурсов (пусть и разного качества) в итоге хватило всем.

Поскольку особи тех видов, которые размножаются половым путем, вынуждены жить в достаточной близости друг от друга, одна из главных задач, стоящих перед ними, состоит в том, чтобы выжить среди себе подобных. Для того чтобы минимизировать негативные эффекты (а то и получить дополнительную выгоду) от сосуществования с другими, имеет смысл замечать, что они намереваются проявить агрессию, готовы к спариванию, заметили еду или приближающегося хищника и т. п. Соответственно, лучше выживать будет тот, кто сможет отслеживать подобные вещи (даже, возможно, не осознавая этого) – по любым признакам, независимо от того, хотел кто-то передавать соответствующую информацию или нет.