Промышленная революция распространилась из своей колыбели вместе с инструментами, приемами и технологией интенсивной добычи угля и массового производства железа и стали, когда все это переняли в материковой Европе. Здесь через север Франции и Бельгию до Рурской долины в Германии тянется тот же каменноугольный пласт, который питал британскую промышленность. Этой области предстояло стать промышленным сердцем Европы – угольный полумесяц сыграл такую же важную роль в современной истории, как и Плодородный полумесяц в древности[614]. В Северной Америке переход на каменный уголь случился значительно позднее – плотность населения колоний вдоль Восточного побережья была гораздо меньше, а их жители имели доступ к безбрежным лесным массивам, поэтому не испытывали недостатка в древесном угле[615], и американская промышленность начала массированно переходить с древесного угля на каменный только к середине XIX века[616]. Тем не менее к девяностым годам XIX века США вытеснили Британию с первого места в мире по производству железа и стали[617]. Особенно удачно был расположен Питсбург – поблизости были и железная руда, и известняк для флюса, и обильные залежи угля в Аппалачских горах, – и это геологическое совпадение легло в основу баснословных богатств величайших капиталистов современности, в числе которых, например, Эндрю Карнеги.
Сегодня почти все угольные копи, питавшие Промышленную революцию в Британии, закрыты, поскольку оставшиеся залежи все менее доступны, импортный уголь обходится дешевле и к тому же ведутся поиски других источников энергии, возобновляемых и не таких вредных для окружающей среды[618]. Осталось несколько месторождений, где уголь добывают открытым способом, однако последняя глубокая угольная шахта в Великобритании – Келлингли в Йоркшире – закрылась в 2015 году[619]. Однако, как ни поразительно, распределение угольных пластов, которым 320 миллионов лет, по территории Великобритании до сих пор влияет на политическую карту страны.
Лейбористская партия была основана в 1900 году из профсоюзного движения, у которого были особенно тесные связи с британскими шахтерами. И хотя за последнюю сотню лет она очень изменилась – сначала была маргинальной партией в тени либералов, потом, после Второй мировой войны, одержала сокрушительную победу на выборах в масштабах страны, затем была преобразована в партию «новых лейбористов» при Тони Блэре – глубокая связь между каменным углем и политикой сохраняется через поколения. Возьмем хотя бы результаты последних всеобщих выборов в 2017 году. Казалось бы, карта выборов просто показывает, что густонаселенные многокультурные города вроде Лондона склонялись к лейбористам, а малонаселенные сельские избирательные округа с большой площадью в подавляющем большинстве случаев проголосовали за консерваторов. В итоге получился «подвешенный» парламент: лейбористы получили 262 места в парламенте, а консерваторы 318, и перевеса не хватило для создания правительства большинства.
Но давайте взглянем на распределение голосов за лейбористов по стране. На рисунке видно, как расположены угольные копи Британии, и между политической и географической картой налицо тесная корреляция. Обширные угольные залежи в Камберленде, Нортумберленде и Дареме (Большое Северное угольное месторождение), в Ланкашире, Йоркшире, Стаффордшире, Северном и Южном Уэльсе идеально накладываются на лейбористские избирательные округа. Эта корреляция была даже сильнее в 2015 году, когда сокрушительное поражение лейбористов оттеснило их в глубь страны; подобная закономерность прослеживалась и в предыдущие десятилетия. Области, где сильна поддержка главной левой политической партии в Великобритании, практически точно совпадают с регионами каменноугольных залежей[620]. Видимо, древняя геология глубоко под землей и сегодня отражается на повседневной жизни человечества.