Читаем Происхождение. Как Земля создала нас полностью

К меловому периоду огромный сверхконтинент Пангея распался на фрагменты, и континенты снова начали расходиться. Обширного массива суши на экваторе больше не существовало. Вместо него вдоль середины мира протянулся океан Тетис, и полоса воды разделила северные и южные континенты. А следовательно, рисунок океанских течений тогда был совсем иным: поток воды мог беспрепятственно обойти вокруг света. Это экваториальное течение нежилось на тропическом солнце и стало очень теплым.

Впрочем, в разгар мелового периода вся планета была жаркой теплицей – на экваторе поверхностные воды достигали температуры 25–30 °C и даже на полюсах были не очень холодными – не ниже 10–15 °C. Никаких ледяных шапок там не было, и в Канаде и даже Антарктиде росли густые леса. Уровень океана также был гораздо выше сегодняшнего, поскольку не было полярных ледников, удерживавших воду. Кроме того, в земной коре шли активные процессы образования рифтов – при расхождении континентов образовались Северо-Атлантический и Южно-Атлантический рифты. Поскольку новая океанская кора формируется в этих спрединговых центрах, она еще разогретая и легкая и поднимается, образуя протяженные хребты подводных гор. Эти громадные океанские кряжи вытесняли много воды, отчего уровень Мирового океана поднимался еще выше. Сочетание жаркого климата и активного образования рифтов на морском дне означало, что в меловый период уровень моря был рекордно высоким за последние миллиарды лет истории нашей планеты – вероятно, на 300 метров выше, чем сейчас[630].

Следовательно, обширные площади континентов оказались под водой – Европа была затоплена почти полностью, Западное внутреннее море разлилось по всей середине Северной Америки от Мексиканского залива до самой Арктики (мы видели это в главе 4, когда анализировали закономерности голосования на юго-востоке США), а Транссахарское море занимало Африку от океана Тетис до современных Ливии, Чада, Нигера и Нигерии. Бурная вулканическая активность, всегда связанная с повсеместным образованием рифтов, также выбрасывала в море много питательных веществ, удобрявших стаи планктона. Так что планета в конце мелового периода была покрыта не только глубокими океанами, но и мелкими морями по их краям, чьи теплые воды создавали идеальные условия для роста планктона.

Регионы образования нефти в бескислородных морях Земли мелового периода

Изображение создано автором этой книги в программе Mathematica 11.0 на основании данных из Ulmishek (1999) (Plate 5), и Veevers (2004).

Однако условия на дне этих меловых морей тоже сильно отличались от нынешних. На планете-теплице, лишенной полярных шапок льда, при таянии которого образуется холодная плотная вода, не работала термогалинная циркуляция океанских вод, о которой мы говорили в главе 3: не было глобального конвейера, двигавшего воды по океанским глубинам. А главное – в теплой воде значительно меньше растворенного кислорода, а тот, который туда все-таки попадает, быстро расходуется гнилостными бактериями.

В результате всего этого морское дно в меловый период превратилось в бескислородную мертвую зону, где бактерии не могли как следует разлагать органическую материю. Одновременно бешеный рост планктона в теплых, пронизанных солнцем поверхностных водах привел к тому, что морской снег обернулся настоящим бураном, обрушившимся на морское дно. Поскольку этот органический материал не разлагался, он оставался на дне и покрывался слоем все новых и новых осаждений[631].На морском дне мелового периода, как и в лесах каменноугольного периода, которые росли в затопляемых бассейнах, сломалась система переработки углерода, отчего органическое вещество накапливалось десятками миллионов лет. В результате бескислородное морское дно покрылось толстым слоем вязкого, богатого органическими соединениями ила, превратившегося в обширные залежи черного глинистого сланца. Поэтому период накопления этих огромных площадей сланца на дне моря Тетис стали называть «Черная смерть»[632].

Наша планета знала и более ранние, и более поздние эпизоды образования сырой нефти и природного газа, однако насыщенные органикой черные сланцевые глины, отложившиеся на континентальных шельфах океана Тетис в конце юрского и середине мелового периода, оказались самыми производительными. Сложившееся в те времена сочетание геологических процессов создало и месторождения в Персидском заливе, самые богатые месторождения нефти и газа в наши дни, и значительные запасы природного топлива на западе Сибири, в Мексиканском заливе, в Северном море и в Венесуэле[633].

<p>Без посредников</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Интересный научпоп. Хиты Amazon

В постели с бактериями. История, наука и секреты микроскопических существ, о которых не принято говорить
В постели с бактериями. История, наука и секреты микроскопических существ, о которых не принято говорить

Инфекции, передающиеся половым путем, или ИППП, были и остаются теневой, но очень важной фигурой в истории человечества. Они сыграли роль и во Второй мировой войне, и в развитии интернета, и в шоу «Холостяк». Несмотря на всю их значимость, ИППП веками стараются оттеснить из-под рампы, замалчивая связанные с ними сложности. Вот почему мы всё еще так мало знаем о них.И вот появилась Айна Парк! Десятки лет она просвещает людей на тему сексуального здоровья и вооружает их научным знанием для борьбы с неудобными проблемами. И правда вот в чем: большинство из нас сексуально активны, но зачастую совсем незнакомы со вселенной микроскопических созданий, что живут под нашим одеялом. И Айна Парк намерена переломить ситуацию и нарушить неловкое молчание, царящее вокруг интимной близости. Внутри – откровенные ответы на повисшие в воздухе вопросы всех любопытных взрослых.Айна Парк, д. м. н. – доцент кафедры семейной и общественной медицины медицинского факультета Калифорнийского университета в Сан-Франциско; заведующая медицинской частью Калифорнийского центра репродуктивного здоровья и медицинский консультант отделения по предотвращению ИППП Центров по контролю и профилактики заболеваний США.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Айна Парк

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Вирусы и эпидемии в истории мира. Прошлое, настоящее и будущее
Вирусы и эпидемии в истории мира. Прошлое, настоящее и будущее

С самого возникновения цивилизации человечество сосуществует с невидимыми и смертоносными врагами – вирусами. Оспа унесла больше жизней, чем все техногенные катастрофы и кровопролитнейшие войны XX века; желтая лихорадка не позволила Наполеону создать колониальную империю и едва не помешала строительству Панамского канала.Ученый-вирусолог, профессор Майкл Олдстоун, основываясь на свидетельствах современников ужасных эпидемий и ученых, «охотников за микробами», показывает, насколько глубоко влияние вирусов на жизнь человечества. Вам предстоит узнать истории успеха – о врачах-героях, создавших вакцины от оспы и желтой лихорадки, преодолев бытовые и религиозные предрассудки, и конкуренции между вакцинами от полиомиелита, избавивших людей от страха стать инвалидами. Конечно, есть в книге место и историям продолжающейся борьбы: из-за ошибок бизнеса и властей при сборе донорской крови – со вспышкой гепатита; из-за ложных сведений о том, что вакцина от кори вызывает аутизм у детей, – со страхом и недоверием к медикам и государству. И ученые продолжают бороться с новыми угрозами, которые, появляясь внезапно, словно из ящика Пандоры, напоминают, что мы напрасно воспринимаем здоровье как должное.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Майкл Олдстоун

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука
Как мы стали людьми. Поиски истоков человечества
Как мы стали людьми. Поиски истоков человечества

Долгое время за истину в последней инстанции принимали то утверждение, что истоки человечества находятся в Африке. Однако в последнее годы ученые сделали множество находок, которые не вписывались в привычную картину эволюции. Так, в Европе обнаружены окаменелые останки древних предков нынешних человекообразных обезьян, от которых ведет свою родословную человечество.Мадлен Бёме смогла реконструировать естественную историю человека, опираясь на абсолютно новые данные, которые противоречат многим расхожим убеждениям. Она рассказывает об опорных точках исследований, и в ее рассказе оживает удивительный мир наших древних предков.Мадлен Бёме – доктор наук, профессор палеоклиматологии в Тюбингенском университете, учредительный директор Центра исследований человеческой эволюции и состояния среды обитания в доисторические времена им. Зенкенберга (Senckenberg Center for Human Evolution and Palaeoenvironment). M. Бёме рассматривает эволюцию человека в контексте изменения климата и считается одним из ведущих специалистов в своей области.Рюдигер Браун – научный журналист, шеф-редактор научного журнала MaxPlanckForschung, пишет для научно-популярных журналов Stern и Geo.Флориан Брейер – научный журналист и автор сценариев научно-популярных фильмов, в том числе канала ZDF (Terra X), arte и SWR.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мадлен Бёме , Рюдигер Браун , Флориан Брейер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Нейромифология. Что мы действительно знаем о мозге и чего мы не знаем о нем
Нейромифология. Что мы действительно знаем о мозге и чего мы не знаем о нем

Все занимаются исследованиями мозга. Едва ли найдется научная дисциплина, которая откажется «модернизировать» себя, добавив «нейро» к названию. Детища этого стремления – нейротеология, нейроэкономика, нейроправо и нейроэстетика. Жертва его – наш мир, который пытаются представить в категориях из области исследований мозга. Я – это мой мозг? Или только биоавтомат?Эта книга ставит под сомнение значимость нейроисследований. Нить доказательств автора ведет к постулату: дидактический апломб нейронаук непропорционален их фактической познавательной способности; громкие прогнозы и теории балансируют на весьма тонкой основе надежных эмпирических данных, и только разрастающаяся масса вольно истрактованных результатов не дает им рухнуть. И особенно опасны методы, которые современная медицина предлагает для лечения психических заболеваний, в частности депрессивных расстройств.Феликс Хаслер – к. м. н., фармаколог, исследователь в Школе сознания и мозга при Берлинском университете имени Гумбольдта, приглашенный исследователь в Институте когнитивных и нейронаук им. Макса Планка в Лейпциге; в прошлом – сотрудник психиатрической клиники при Цюрихском университете.

Феликс Хаслер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука

Похожие книги

12 недель в году
12 недель в году

Многие из нас четко знают, чего хотят. Это отражается в наших планах – как личных, так и планах компаний. Проблема чаще всего заключается не в планировании, а в исполнении запланированного. Для уменьшения разрыва между тем, что мы хотели бы делать, и тем, что мы делаем, авторы предлагают свою концепцию «года, состоящего из 12 недель».Люди и компании мыслят в рамках календарного года. Новый год – важная психологическая отметка, от которой мы привыкли отталкиваться, ставя себе новые цели. Но 12 месяцев – не самый эффективный горизонт планирования: нам кажется, что впереди много времени, и в результате мы откладываем действия на потом. Сохранить мотивацию и действовать решительнее можно, мысля в рамках 12-недельного цикла планирования. Эта система проверена спортсменами мирового уровня и многими компаниями. Она поможет тем, кто хочет быть эффективным во всем, что делает.На русском языке публикуется впервые.

Брайан Моран , Майкл Леннингтон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
27 принципов истории. Секреты сторителлинга от «Гамлета» до «Южного парка»
27 принципов истории. Секреты сторителлинга от «Гамлета» до «Южного парка»

Не важно, что вы пишете – роман, сценарий к фильму или сериалу, пьесу, подкаст или комикс, – принципы построения истории едины для всего. И ВСЕГО ИХ 27!Эта книга научит вас создавать историю, у которой есть начало, середина и конец. Которая захватывает и создает напряжение, которая заставляет читателя гадать, что же будет дальше.Вы не найдете здесь никакой теории литературы, академических сложных понятий или профессионального жаргона. Все двадцать семь принципов изложены на простом человеческом языке. Если вы хотите поэтапно, шаг за шагом, узнать, как наилучшим образом рассказать связную. достоверную историю, вы найдете здесь то. что вам нужно. Если вы не приемлете каких-либо рамок и склонны к более свободному полету фантазии, вы можете изучать каждый принцип отдельно и использовать только те. которые покажутся вам наиболее полезными. Главным здесь являетесь только вы сами.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Дэниел Джошуа Рубин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Зарубежная прикладная литература / Дом и досуг
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука