Происхождение личности и интеллекта человека

(Убежденность русского крестьянина в том, что «свежесодранная кожа сороки, положенная на голову, есть лучшее средство против недержания мочи» является ровесницей нейронной теории Сантьяго Рамон-и-Кахаля. Кахаль получил свою Нобелевскую премию в 1906 году. Примерно в это же время антропологическая экспедиция Военно-медицинской академии записала в Тверской губернии крестьянскую рецептуру о «коже сороки».)

Но еще более замечательным фактом является то, что уверенность (exempli causa) о возможности лишения мужской потенции «через втыкание булавки в то место, куда помочился объект сглаза» порождена теми же самыми процессами в головном мозге, что и понимание молекулярной структуры нуклеиновых кислот.

(Ретикулярная формация мозга Френсиса Харри Комптона Крика, открывшего структуру ДНК, активирует ассоциативные и проекционные зоны коры и адресует их к базам гиппокампа точно так же, как это делает ретикулярная формация автора рецепта «половой порчи».)

Впрочем, мы чуть отвлеклись. Вернемся к аборигенам.

Их стерильность от интеллекта в его сегодняшнем как научном, так и бытовом понимании, позволяет и «сквозь» их мышление легко рассмотреть разум человека в его первозданном виде и с определенной уверенностью определить общий эволюционный возраст этого явления.

Ergo, что же это такое?

Puto, решительная попытка уточнения его природы и примерное определение возраста возможна через выявление того, что мы очень условно, очень метафорично можем обозначить как «рудименты и атавизмы разума».

Ad verbum, это не рудименты в строгом, классическом, «по Северцо- ву», смысле, проявившиеся в результате отрицательного архаллакси- сас, это, скорее, древнепредковые «мотивы», не слишком уместные в картине сегодняшнего состояния рассматриваемого свойства, но тем не менее реальные и влиятельные. Хотя, necessario notare, что еще академик И. И. Шмальгаузен в 1947 году первым усомнился в «рудиментарное™ рудиментов»: «Строго говоря, конечно, нельзя сказать, что рудименты не несут никакой функции: по меньшей мере рудимент остается действенным звеном в какой-либо цепи морфогенетических зависимостей, определяющих нормальное формирование других органов» (Шмальгаузен И. И. Основы сравнительной анатомии позвоночных животных, 1947). Как известно, предположения И. И. Шмальгаузена подтвердились в позднейших исследованиях, выявивших важные функции полулунной складки и других органов, долгое время считавшихся «чистыми» рудиментами. Данный факт, разумеется, не сдает термин «рудименты» в архив, но позволяет употреблять его в несколько более расширительном, метафорическом смысле, чем это было принято в классической морфологии XIX-XX веков.

Исходя из того, что разум есть такой же эволюционный продукт, как и любые другие свойства человека, он непременно должен иметь как свою (образно говоря) «plica semilunaris conjunctivae», так и свой «тт. levatores et flexores caudae», иными словами, содержать черты и приметы своего «младенчества», транслирующиеся современному homo из тех эпох, когда укрупнение ганглий формировало субстрат мозга и его архитектуру.

с Эволюционное изменение органа на самых ранних стадиях его морфогенеза. — Прим. ред.

Напомню, что для древних организмов (протокраниатов) «чистый» разум был простым инструментом выживания, способом оценки реалий среды через прямые ассоциации, и в силу незатейливости первоначальной цитоархитектоники головного мозга он и не мог быть ничем, кроме как строго служебной, очень ограниченной в своих возможностях функцией.

Ceterum, «незатейливость» очень условна, это определение, скорее, является стереотипом, порожденным переоценкой возможностей современного homo; хотя маловероятно, что данному виду удастся сравниться с протокраниатами как в важности эволюционной роли, так и в продолжительности существования. (Opportune, еще посмотрим, какие рудименты сможет транслировать homo тем видам позвоночных, что сменят его в филогенетическом ряду усложнения организмов.)

Что касается протокраниатов, то наилучшую характеристику дал им в 1931 годуакадемикА Н. Северцов: «Мы имеем все основания думать, что головной мозг protocraniata представлял собою уже довольно сложно дифференцированное образование. Прекрасное исследование И. Джонстона над круглоротыми и низшими рыбами указывают нам на то, что головной мозг общих предков этих форм (т. е., стало быть, головной мозг наших протокраниат) состоял из следующих частей: из telencephalon impar с ориментамиа парных передних полушарий, из mesencephalon и из metencephalon» (Северцов А. Н. Морфологические закономерности эволюции, 1939; Johnston J. В. The Brain of Petromyzon, 1902).

Целесообразность наших поисков рудиментарных архаических черт у «чистого» разума подтверждается не только эволюционной логикой, но и рядом авторитетных исследований.

Дж. Харрисон и Дж. Уайнер (1964), использовав собственные исследования филогенеза барабанной косточки и слуховой капсулы,

d Зачаток органа, прогрессивно развивающегося в филогенезе и получающего у потомков более сложное строение. — Прим. ред.