Происхождение миров

Мы оставим в стороне те выводы, которые делал Ницше на основании своей теории в отношении человеческой деятельности, и рассмотрим лишь ее, так сказать, физическую сторону. Будем считать ради упрощения, что все состояния системы допустимы в равной степени или, иначе говоря, в равной мере вероятны. Предположим также, что положения и скорости атомов, составляющих систему, являются в каждый момент случайными. Зададим себе вопрос, можно ли в этом случае утверждать, что имеется один шанс из, быть может, невероятно большого, но конечного числа шансов на то, что в течение бесконечно большого промежутка времени система придет в некоторое заданное состояние?

Если бы число возможных состояний было чрезвычайно велико, но все же конечно, мы могли бы, очевидно, дать положительный ответ.[136] К несчастью для сторонников идей о вечном возврате, это не так, поскольку начальные положения и скорость каждого из атомов бесконечно разнообразны, т. е. могут принимать бесчисленное множество различных значений. Следовательно, имеется бесконечное число в равной мере допустимых состояний, и мы должны определить вероятность того, что мы найдем данное состояние среди бесконечного множества других в течение бесконечно большого промежутка времени. Такая проблема полностью лишена смысла, поскольку речь идет о сравнении бесконечностей разной природы. Невозможно утверждать, что вероятность равна нулю (т. е., что никогда не будет возврата), но также нельзя утверждать обратное. Впрочем, по-видимому, сам Ницше заметил всю невозможность какого-либо серьезного обоснования своей теории вечного возврата, так как после слов, которые мы выше цитировали, он удовлетворяется проповедью этой теории как некоторого откровения, не говоря о ее научном значении.

Возражение, которое мы сделали тем, кто претендует на строгое доказательство вечного возврата в рамках механического атомизма XIX в., остается справедливым даже в предположении конечности вселенной и справедливости строгого детерминизма в этой вселенной. Пространство тогда конечно, и общее количество материи во вселенной в форме энергии излучения или вещества также конечно; но пространство предполагается все равно непрерывным, т. е. для каждых двух положений какого-либо материального тела существует бесчисленное множество промежуточных положений. Следовательно, и тут имеется бесконечное число возможных начальных положений для каждой частицы и, даже если не говорить о других бесконечно разнообразных превращениях, происходящих внутри вселенной Эйнштейна, уже этого одного соображения достаточно, чтобы мы могли, как и в предыдущем случае, показать, что теорию вечного возврата подтвердить невозможно.

Необходимо отметить, что гипотеза конечной (в пространстве) вселенной привела некоторых космологов, сторонников теории расширения вселенной, к рассмотрению «колеблющейся» вселенной с попеременным расширением и сжатием. Но эта теория в действительности лишь утверждает существование периодических колебаний радиуса вселенной, и нельзя, очевидно, применять тот же самый закон цикличности к эволюции каждой галактики, каждой звезды, каждой планеты, или даже предполагать, что в эпоху минимального радиуса вселенной имеется настолько большая концентрация материи, что совокупность всех элементов вселенной должна обязательно принять то же самое относительное расположение. Подобная гипотеза будет фактически выглядеть столь же произвольной, как и гипотеза Леметра о первоначальном «атоме-отце».

Кроме того, мы можем исключить все гипотезы, ведущие к вечному возврату, вспоминая о диалектическом характере движения материи, вовсе не исключающем, а наоборот, предполагающем действие случая. Теория «постоянного повторения явлений», в которой Кант, как говорит Энгельс, «пробил первую брешь» (см. гл. II), конечно, столь же неоправданна по отношению ко всей вселенной, как и по отношению к солнечной системе. Изменения происходят вечно, но формы изменений не могут сами быть постоянными. Предполагать, что вселенная, включая все ее отдельные элементы, функционирует периодически с математической точностью хорошо отрегулированной динамо-машины, — это значит идти против всего того, что мы знаем о движении материи.

Вместо того, чтобы идти по пятам сторонников механистического материализма в его чистом виде, Ницше должен был бы вспомнить прекрасное сравнение, которым греческий философ Гераклит, один из первых высказавший идею о циклической эволюции, хотел показать невозможность существования двух полностью идентичных мгновений:

«Никогда не опускаются два раза в одну и ту же реку, так как вода в ней всегда меняется: она рассеивается и собирается, она ищет и покидает, она приближается и удаляется».

Конечное и неограниченное время