Происхождение русско-украинского двуязычия в Украине

1. Сравните русскую бревенчатую избу-пятистенку (с ее деревянной или металлической кровлей и дощатым полом) с украинской хатой-мазанкой (с ее соломенной стрихой и земляным полом). После этого познакомьтесь со срубной архитектурой древнерусских жилищ и скажите: где — в России, или на Украине продолжилась древнерусская традиция постройки срубных жилищ?

2. Вы, как писатель, лучше других должны знать, что основными персонажами украинского фольклора являются казаки, турки, ляхи, чумаки, татары и т. п. А в русских былинах мы видим таких персонажей древней Руси, как Илья Муромец, Алеша Попович, Добрыня Никитич, Владимир Красно Солнышко, Вольга, Микула Селянинович… Что бы это могло значить, пан Шевчук? Может быть то, что историческая память русского народа демонстрирует этим свою преемственность по отношению к древнерусской культуре?

3. Известно ли Вам, пан Шевчук, что великорусский крестьянин вплоть до 1917 г. не имел собственного надела, так как вся земля принадлежала общине и ежегодно перераспределялась в зависимости от изменения количества едоков в семье? А вот на Украине селянин имел свой собственный участок земли и «его нельзя было согнать с земельного надела. К тому же крестьянин мог продать или завещать свой надел в наследство» (Орест Субтельный «Украина: история». Киев, 1992, с. 81).

А как обстояло дело в Киевской Руси? Цитирую: «По принципам южнорусского государственного строя земля принадлежала не отдельному лицу…, а считалась собственностью общины» (Д. И. Яворницкий «История запорожских казаков». Киев, 1990, т. II, с. 13).

Как Вы думаете, пан Шевчук, где продолжилась древнерусская традиция общинного землевладения: на Украине, или все-таки в России?

4. Теперь посмотрим, кем была подхвачена эстафета государственности, утраченная Киевом в результате татаро-монгольского и литовского погрома.

Чтобы не дать Вам повода обвинить меня в использовании «неправильных» источников, буду цитировать исключительно тех историков, которые считаются ныне украинскими патриотами, а именно: М. А. Максимовича («Киев явился градом великим. Избранные украиноведческие сочинения». Киев, 1994) и М. Грушевского («Иллюстрированная история Украины». Киев, 1990). Итак — начинаю.

«И вот Русская земля дробится на уделы между сынами Владимира; Киев рассеивает в них свою новую жизнь, свою русскую силу: и в каждом из них растет она самостоятельно; и с княжеской кровью Владимира разливается и напечатлевается одна вера, а с ней и один язык, одинакий образ мысли и жизни» (Максимович, с. 78).

«Но вот уже и имени великого княжества лишился Киев: в северо-восточной Руси оно усвоено Суздалю, на юго-западе русском — Галичу… Киевляне с боярином Димитрием отчаянно защищались, когда нагрянули черные тучи Батыевы; с бою выдали они Киев, и великий город разрушен был до основания, и храбрые русичи погибли со своим митрополитом под саблями поганых… Тяжкая мгла татарского ига налегла на Русскую землю. Но свет и во тьме светит!

Светильником Руси был новопоставленный в Никее (1250) митрополит Киевский Кирилл. Найдя Киев в развалинах, он перенес кафедру свою во Владимир, в великокняжескую столицу северо-восточной Руси. С его прибытием туда повеял новый дух жизни в отечестве нашем…

Быть сердцем великой России, средоточием его нового бытия и величия, провидение сулило Москве.

Величие Москвы создалось на краеугольном камне православия. С самого начала своего великокняжества она стала митрополией Всероссийской церкви и унаследовала от Киева ту церковную власть, по которой принадлежали ей все разрозненные части древнего русского мира, по которой она с самого начала своего уже была средоточием духовного единства всей Руси» (там же, с. 78–80).

В отличие от М. Максимовича, историк М. Грушевский считает, что древнерусская культурно-историческая традиция продолжилась только в Галицко-Волынском княжестве:

«Старая жизнь политическая, общественная и культурная после упадка Поднепровья имела у нас защиту и прибежище только на Украине западной, в державе Галицко-Волынской» (Грушевский, с. 123).

Кто же из двух наших знаменитых историков прав? Ответ прост: правы оба! Действительно, какое-то время государственность, утраченная Киевом, продолжала сохраняться в обеих изолированных друг от друга частях бывшей Руси. Но так продолжалось недолго:

«Таким образом, в середине XIV века закончилась самостоятельность украинских земель: Галичину захватили поляки, Волынь со временем стала литовской провинцией, а другие княжества, которые остались в Киевщине и Черниговщине, тоже перешли под власть литовских князей. Государственная украинская жизнь оборвалась» (там же, с. 131).

Вот Вам и ответ на поставленный вопрос. В то время как государственность Галицко-Волынской державы полностью закончилась, северо-восточная Русь все более и более крепла.

«Медленно собирала она раздробленную и подавленную Русь: но зато прочное и стройное дала ей единство на незыблемом основании единства духовного…» (Максимович, с. 85).