Происхождение сионизма. Основные направления в еврейской политической мысли

Перечисленные мною страны определяют судьбы свыше семи миллионов евреев. Все они, за исключением Венгрии, правовыми ограничениями и неприязненным отношением со стороны властей или общества низводят евреев до уровня пролетариев и профессиональных нищих, не оставляя им даже надежды подняться когда-либо выше этой экономической ступени путем сколько угодно напряженных единичных или совокупных усилий.

Известные «практические» люди, отрекающиеся от всякого «бесплодного мечтания» и направляющие свои стремления на близлежащее, достижимое, придерживаются того мнения, что уничтожение законодательных ограничений в Восточной Европе могло бы облегчить бедственное положение местных евреев. Галиция является живым опровержением этого мнения. Да и не одна Галиция. Целебное свойство законодательной эмансипации было испробовано во всех государствах, стоящих на высшем уровне культуры. Посмотрим же, чему учит этот опыт.

Западноевропейские евреи не подвержены никаким правовым ограничениям. Они могут свободно двигаться и развиваться наравне со своими христианскими согражданами. Экономические последствия такой свободы передвижения были, конечно, самые благоприятные. Племенные свойства еврейской расы: трудолюбие, постоянство, трезвость и бережливость способствовали быстрому уменьшению еврейского пролетариата, который в некоторых странах совершенно исчез бы, если бы не пополнялся еврейскими иммигрантами с Востока. Эмансипированные евреи Запада сравнительно быстро достигают среднего благосостояния. Во всяком случае, борьба за хлеб насущный не принимает среди них тех форм, какие она имеет в Румынии и Галиции. Но среди этих евреев растет другая еврейская нужда — нужда моральная.

Западноевропейский еврей имеет хлеб, но ведь не хлебом единым жив человек. Его жизни не грозит более опасность со стороны ненавидящей его черни, но ведь телесные раны не единственные, которые причиняют боль и от которых истекают кровью. Западноевропейский еврей истолковал эмансипацию в смысле действительного освобождения и поспешил вывести из нее самые крайние заключения. Но народы указывают ему, что он не вправе быть столь прямолинейным. Закон великодушно устанавливает теорию равноправия, а правительство и общество применяют эту теорию к практике таким образом, что превращают равноправие в такую же злую насмешку, как назначение Санчо Пансы на блестящий пост вице-короля острова Баратарии. Еврей наивно говорит: «Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо», а ему возражают: «Успокойся! С твоей человечностью надо быть осторожным; в тебе недостает надлежащего чувства чести, сознания долга, любви к отечеству и идеализма, так что мы принуждены держать тебя вдали от всех тех учреждений, которые требуют этих свойств».

Обосновывать эти тяжкие обвинения фактами никогда не пытались. В лучшем случае приводят с торжествующим видом единичный пример того или другого еврея, выродка племени и человечества, и смело обобщают такой пример вопреки всем законам правильного мышления и умозаключения. Но это имеет свое психологическое обоснование. Таково свойство человеческого сознания, что оно задним числом подыскивает якобы разумные объяснения для предрассудков, возбуждаемых в нем чувством. Народная мудрость давно приметила этот психологический закон и с наглядной изобразительностью выразила его в кратких, но мягких формулах. «Когда хотят потопить собаку, — гласит поговорка, — то говорят, что она взбесилась». Евреям злонамеренно приписывают всякие пороки с целью доказать самим себе, что их справедливо презирают. Но факт именно таков, что евреев презирают.