Происхождение видов

«Мы приходим к странному выводу, что признаки, имеющие несущественное жизненное значение для видов, в то же время имеют весьма большое значение для систематика; но это не так парадоксально, как может показаться с первого взгляда»

Наконец, не один автор ставил вопрос, почему у некоторых животных умственные способности развиты более, чем у других, тогда как такое развитие должно бы быть полезно для всех? Почему обезьяны не приобрели мыслительных способностей человека? Это можно приписать разным причинам, но так как все они сводятся к догадкам и их относительная вероятность не может быть оценена, то бесполезно останавливаться на этом. Строго определенного ответа на последний вопрос нельзя ожидать, так как никто не может разрешить даже более простой вопрос, почему из двух рас дикарей одна достигла более высокой степени цивилизации, нежели другая; а это, очевидно, предполагает увеличение умственных способностей.

Возвратимся теперь к другим возражениям м-ра Майварта. Насекомые часто приобретают в качестве покровительственных особенностей сходство с различными предметами, как, например, с зелеными или опавшими листьями, сухими сучками, кусочками лишаев, цветами, иглами, экскрементами птиц и живыми насекомыми, – к последнему я еще возвращусь позднее. Это сходство часто бывает поразительно близким и, не ограничиваясь окраской, распространяется на форму и даже на манеру держать себя. Гусеницы, свешивающиеся неподвижно, подобно сухой веточке, с кустарника, на котором кормятся, служат превосходным примером подобного сходства. Случаи подражания таким предметам, как экскременты птиц, редки и исключительны. По этому поводу м-р Майварт замечает следующее: «Так как, согласно теории м-ра Дарвина, существует постоянное стремление к неопределенным изменениям и так как мельчайшие зарождающиеся изменения происходят во всех направлениях, то они должны нейтрализовать друг друга и с самого начала образовывать такие нестойкие изменения, что трудно и даже невозможно понять, как такие неопределенные колебания бесконечно малых зачатков могут когда бы то ни было привести к достаточно заметному сходству с листом, тростником или каким-нибудь другим предметом, выраженному в достаточной мере для того, чтобы естественный отбор мог подчинить его своему влиянию и развить далее».

Но во всех предыдущих случаях насекомые уже в своем первоначальном состоянии, без сомнения, обладали некоторым грубым и случайным сходством с каким-либо обыкновенным предметом среди окружающей их обстановки. Это совсем нельзя считать невероятным, принимая во внимание почти бесконечное количество окружающих предметов и разницу в форме и окраске множества существующих ныне насекомых. Так как грубое сходство необходимо уже с самого начала, нам становится понятным, почему крупные и высоко организованные животные обладают (насколько я знаю, за исключением одной рыбы) покровительственным сходством не с определенными предметами, а лишь с обычной окружающей их поверхностью, да и то только по окраске. Принимая, что какое-то насекомое первоначально, по счастливому случаю, оказалось похожим на сухой сучок или опавший лист и что это насекомое слегка изменяется в разных направлениях, мы должны признать, что все те изменения, которые делают его более похожим на такой предмет и тем самым благоприятствуют его защите, будут сохраняться, тогда как другие изменения будут ослабевать и, наконец, совсем исчезнут; если же эти изменения сделают насекомое менее похожим на предмет, которому оно подражает, то они будут устранены. Возражение м-ра Майварта имело бы, однако, силу, если бы нам удалось объяснить вышеприведенное сходство независимо от естественного отбора, просто путем неопределенной изменчивости; но действительное положение вещей таково, что это возражение не имеет значения.