Происхождение видов

Поэтому мне, как и многим другим натуралистам, кажется наиболее вероятным то воззрение, по которому каждый вид появился первоначально только в одной области и потом расселился отсюда так далеко, как это ему позволили его способности к переселению и поддержанию своего существования в условиях прошлого и настоящего времени. Несомненно, есть немало случаев, когда мы не можем объяснить, каким образом тот же самый вид мог попасть из одного пункта в другой. Но географические и климатические изменения, которые, наверное, происходили в течение позднейших геологических периодов, могли прервать первоначально сплошные области распространения многих видов. Таким образом, мы должны обсудить, настолько ли многочисленны и так ли важны по своему значению исключения из правила, что каждый вид имеет сплошную область распространения, чтобы это могло заставить нас отказаться от правдоподобного, в силу общих соображений, воззрения, что каждый вид образовался в одной области и затем расселился отсюда насколько возможно далеко. Было бы до крайности утомительно обсуждать все те отдельные случаи, когда ныне живущие виды занимают различные и обособленные места, и я ни на минуту не претендую на то, что в отношении многих случаев может быть предложено какое-нибудь объяснение. Но после некоторых предварительных замечаний я рассмотрю несколько наиболее замечательных групп фактов, а именно: существование одного и того же вида на вершинах отдаленных друг от друга горных цепей и в разных местах арктической и антарктической областей, во-вторых (в следующей главе), широкое распространение пресноводных организмов и, в-третьих, существование одних и тех же наземных видов на островах и на ближайших к ним материках, хотя иногда они разделены сотнями миль открытого моря. Если существование одного и того же вида в отдаленных друг от друга и изолированных пунктах земного шара может быть во многих случаях объяснено миграцией каждого вида из единого места происхождения, то, принимая во внимание наше незнание минувших климатических и географических изменений, а также различные случайные способы переселения, мысль, что единство места происхождения каждого вида есть закон, кажется мне вне всякого сравнения наиболее правильной.

Разбирая этот вопрос, мы в то же время должны остановиться на не менее важном для нас пункте, а именно: могут ли различные виды одного рода, происшедшие, согласно нашей теории, от общего прародителя, расселяться из какой-либо области, подвергаясь во время расселения изменению? Если бы в том случае, когда большая часть видов одной области отличается от видов другой, хотя и близка с ними, удалось доказать, что переселение из одной области в другую, вероятно, произошло в некоторый более ранний период, то наше общее заключение нашло бы себе значительное подкрепление, так как такое объяснение, очевидно, согласно с принципом родственного происхождения путем изменения. Вулканический остров, например поднявшийся и образовавшийся на расстоянии нескольких сот миль от материка, в течение некоторого времени, вероятно, мог получить с материка небольшое число колонистов, и потомки последних, хотя и измененные, еще могут сохранить под влиянием наследственности черты сходства с обитателями материка. Подобные случаи обычны и, как мы увидим далее, необъяснимы с точки зрения независимого творения. Такой взгляд на отношение видов одной области к видам другой не отличается существенно от мнения м-ра Уоллеса, который приходит к заключению, что «каждый вид начинает свое существование, находясь в тесной связи как во времени, так и в пространстве с предшествовавшим ему близким видом». В настоящее время хорошо известно, что он объясняет эту связь общим происхождением, сопровождаемым изменением.