Происхождение всех вещей

Еще несколько месяцев назад, до отъезда из Филадельфии, Альма решила, что не станет рассказывать никому на Таити о том, кем приходился ей Амброуз Пайк. Она проделала путь на корабле, путешествуя под именем «мисс Уиттакер» — пусть весь мир считает ее старой девой. В некотором роде, разумеется, она и была старой девой; это описание было не совсем ошибочным. Кто в своем уме счел бы ее брак с Амброузом браком? Вдобавок она и выглядела старой девой, и ощущала себя такой. Увы, ее легенда была самой убедительной, и она намеревалась пользоваться ею и дальше. Вообще-то, лгать ей не слишком нравилось, однако она приехала сюда с целью узнать историю Амброуза Пайка и сильно сомневалась в том, что кто-нибудь станет откровенничать с ней, узнав, что Амброуз был ее мужем. Если предположить, что он с почтением отнесся к ее просьбе и не рассказал об их браке никому (а она предполагала, что так и было, ведь по крайней мере в этом отношении он был человеком чести), она была уверена в том, что никто не сумеет заподозрить между ними связь, если не считать того, что мистер Пайк работал на ее отца. Что касается Альмы, то она была всего лишь путешествующим натуралистом и дочерью довольно известного импортера растений и фармацевтического магната; никто не должен усомниться в том, что она приехала на Таити ради собственного интереса — изучать мхи и проверить, как идут дела на семейной плантации ванили.

— Что ж, нам всем ужасно не хватает мистера Пайка, — проговорил преподобный Уэллс с милейшей улыбкой. — Вероятно, я тоскую по нему сильнее всех. Его кончина стала для нашего небольшого поселка настоящей трагедией. Жаль, что не все чужестранцы, которые приезжают сюда, подают столь хороший пример местным жителям, как мистер Пайк. Он был другом сиротам и падшим, врагом злобы и порока… и все такое прочее, да-да. И он был добрым человеком, наш мистер Пайк. Видите ли, я восхищался им, потому что чувствовал, что ему удалось показать туземцам, каким на самом деле должен быть истинный нрав христианина, ведь многим христианам продемонстрировать это никак не удается. Поведение многих приезжих христиан не всегда способствует улучшению репутации нашей профессии в глазах этого простого люда. Но мистер Пайк был образцом добродетели. Мало того, у него был талант заводить друзей среди туземцев, какой мне редко встречался у остальных. Видите ли, он со всеми говорил так по-простому, так великодушно; боюсь, не всегда и не у всех людей, приезжающих на этот остров издалека, получается так. Таити — рай, таящий множество опасностей, вы понимаете? Для тех, кто привык, если можно так выразиться, к более суровым моральным нормам европейского общества, этот остров и эти люди становятся искушением, перед которым трудно устоять. И чужестранцы пользуются этим, понимаете? Даже некоторые миссионеры, как ни тяжело мне об этом говорить, порой эксплуатируют этот народ, а люди эти невинны, как дети, хотя с помощью Господа нашего мы и пытаемся научить их быть более проницательными. Но мистер Пайк был человеком совсем другого рода — он не стал бы этим пользоваться, понимаете?

Альма была ошеломлена. Это была самая поразительная приветственная речь, которую она когда-либо слышала (за исключением, пожалуй, того первого раза, когда она встретила Ретту Сноу). Преподобный Уэллс даже не расспросил Альму Уиттакер о том, зачем она притащилась из самой Филадельфии, чтобы рассиживать посреди миссионерского поселка на груде коробок и сундуков, а сразу принялся рассуждать об Амброузе Пайке! Она такого не ожидала. Не ожидала и того, что ее супруга, чей портфель был полон тайных рисунков, начнут столь пылко расхваливать как образец морали. Услышанное ее слегка огорошило.

— Да, преподобный Уэллс, — только и сумела вымолвить Альма.

Видимо, не заметив ее замешательства, преподобный Уэллс продолжал:

— Мало того, видите ли, я полюбил мистера Пайка как самого дорогого друга. Вы и представить не можете, как утешает душу общество умного собеседника в таком уединенном месте. Поистине я готов пройти много миль, чтобы вновь увидеть его лицо или снова по-дружески пожать ему руку, коль такое было бы возможно, но чуда, подобного этому, никогда не случится, доколе я жив, видите ли, ибо мистера Пайка призвали домой, на небо, мисс Уиттакер, а мы с вами остались здесь.

— Да, преподобный Уэллс, — повторила Альма. Что еще она могла сказать?

— Можете звать меня брат Уэллс, — заметил он. — А мне позволите ли называть вас сестрой Уиттакер?

— Конечно, брат Уэллс, — отвечала она.

— Можете составить нам компанию во время вечерней молитвы, сестра Уиттакер. Правда, нам нужно поторопиться. Сегодня вечером мы начнем позднее обычного — я весь день был в коралловом саду и совсем потерял счет времени.

А, подумала Альма, в коралловом саду! Ну конечно же! Он весь день был в море, на коралловых рифах, а вовсе не трудился в саду.