Происшествия. Фантастика. Фронтовые и исторические хроники

Был во главе турпохода еще и третий. Сказав товарищам, что они пойдут посмотреть перевал в Катунь, эта тройка решила подняться на Белуху. Они не знали подходов к вершине и пошли со стороны Берельского ледника – храбрость равнозначная глупости. У них не было «кошек», ледовых и скальных крючьев, веревки необходимой длины и прочности. Изо всей тройки только Андрей был альпинистом. Кончилось тем, что еще на подходах к Белухе один из них, тот самый, третий – попал под лавину и был сметен ею.

– Как это произошло?

На этот вопрос Андрей только пожимал плечами.

– Антон замешкался, – хмуро отвечал он. – Несчастья могло и не быть.

Альпинисты сообщили нам, что среди туристов распространен слух, будто Антон был убит на почве ревности. Сейчас он лежал захороненный снегами на Берельском леднике. Альпинисты шли на розыски его тела, Андрей и Анюта сопровождали их, чтобы показать место происшествия.

Преступление или несчастный случай? Я не верил разговорам о преступлении, но Анюта, неизвестно почему, все-таки перестала казаться мне симпатичной. Я сам не мог объяснить почему. Вероятно, виною тому была ее улыбка. Андрей хмуро отмалчивался и держался в стороне и казалось, его тяготит сознание вольной или невольной вины. А она улыбалась! Это было непостижимо! Как она могла улыбаться?! Как могла не сдвинуть брови при одной только мысли, что ее друг и спутник, еще недавно живой и теплый, лежит сейчас погребенный лавиной где-то среди льда и скал и что могут даже не найти его тело?

…Мы вышли на ледник одновременно, но вскоре альпинисты оторвались от нас, ушли вперед. Со склонов гор рушились камни, иногда беззвучно, иногда предупреждая о своем срыве характерным треском. И каждый раз, слыша как срывается камень, я думал об альпинистах. Перед моими глазами все еще стояла небольшая вереница людей, растянувшихся по белому заснеженному полю ледника. Сгибаясь под тяжестью огромных рюкзаков, они привычно следовали друг за другом. Маленькие фигурки на дне гигантского коридора. Стенки коридора имели километровую высоту. Ледник под ногами рассекали трещины. Альпинисты дойдут до ледопадов, поставят палатки и будут искать. Искать, искать пока не найдут. Будут каждый день подвергаться опасности попасть под камнепад или быть сметенными лавиной. Подвергаться опасности за чужую оплошность, за чужую неосмотрительность, или, страшно подумать, за чужую глупость. Да, глупость! Не надо было отступать от предписанного маршрута и ничего не случилось бы.

Эта мысль все время возвращается ко мне. Какая нечистая сила потянула их на ледник? Вот он лежит передо мной: восемь ледопадов крутыми неровными потоками спускаются между скалами, похожими издали на гигантские черные столбы. Лед изломан, разбит трещинами, топорщится отдельными глыбами, каждая из которых равна четырех-пятиэтажному дому. Здесь не подняться не только новичку, но и перворазряднику…

Солнце уже касается верхушек гор, а это значит, что скоро наступит темнота. Надо возвращаться. Продольные трещины тянутся параллельно спуску. Иногда их можно обойти, иногда перепрыгнуть, иногда переползти по хлипкому снежному мостику. Но чем ниже мы спускаемся, тем спокойнее идти. Ледник из закрытого превращается в открытый, то есть на нем нет маскирующего трещины снега, да и трещин по сути уже почти нет. Зато появляются небольшие лунки наполненные абсолютно чистой прозрачной водой. Я останавливаюсь напиться. Вода такая холодная, что нос и губы мгновенно мерзнут. Я жмурюсь от холода, а когда открываю глаза, то прямо перед собой перед небольшим ледяным бугорком вижу какой-то прямоугольный черный предмет. Сначала я думаю, что это просто темные пятна плывут перед моими глазами, но вот зрение снова устанавливается, а черный предмет не исчезает. Наоборот, я теперь отчетливо вижу, что это небольшая записная книжка. Видимо, кто-то из альпинистов наклонялся напиться и выронил ее из нагрудного кармана.

Я поднимаю книжку и открываю на первой странице. Ни титульного листа, ни имени, ни фамилии. Но первые же фразы заставили меня насторожиться.

Перелистал несколько страниц, сомнений не оставалось – это был дневник того – третьего! На страницах, покрытых полурасплывшимися от сырости строчками, таился секрет происшествия. Но читать эти строки здесь же, немедленно, не было возможности. Сумерки сгущались в темноту. На долину опускался туман. Надо было спешить.

В лагере уже беспокоились о нас. В темное небо одна за другой взлетали ракеты. Их бледно-зеленый свет на минуту разрывал черный полог мрака и тогда видны были силуэты домиков. Светился красноватым светом костер, слышались голоса. Приятно было чувствовать, что тебя ждут товарищи.

За ужином у костра я тоже не стал рассматривать находку. Ноги мои ныли, как будто их целый день вязали узлом. «Завтра» решаю я, поднимаюсь и иду в свою комнату спать.